Новый мир, 2003 №02

Следующей «линией спектра» были политические программы Народно-Трудового Союза: борьба НТС с коммунизмом вдохновлялась не только неприятием его, но и позитивным вбидением будущей России. Это видение стало солидаристским, базируясь на многом: от русской религиозной философии и творчества католических мыслителей Запада до наблюдений за тенденциями и жизнью пред- и послевоенной Европы.

Материалов по солидаризму, как видим, немало; но все-таки говорить о нем непросто. Для иллюстрации возникающих трудностей проведем мысленный эксперимент: представим себе аудиторию, которой ничего не известно о социализме, — как мы стали бы рассказывать ей о нем? Ответ, думается, прост: краткий рассказ мы начали бы с «предтеч», со всяческих Фурье и Сен-Симонов, благо они толпятся у истоков позапрошлого века. А потом — через Маркса — Энгельса — Ленина — перешли бы к реализации их проектов; вот и весь рассказ. В нем нет особых нюансов: реализация утопии в разных исторических условиях была в общих чертах одинаковой. Да и вообще вторая часть нашего повествования мало отличалась бы от первой: что намечтали, то и получили. Порой реальность была кровавей и грязней фантазий, чаще же наоборот: жизнь неплохо корректирует бумажные бредни, как это случилось в катедер-социализме, лейборизме и т. п.

Можно ли по этой нехитрой схеме рассказать о солидаризме? В принципе, можно: к настоящему времени имеется уже немало фундаментальных его обоснований — теологических, экономических, философских. Но написаны эти труды в основном не ранее 30-х годов прошлого века. К этому времени, напомним, солидаризм сформировал уже экономические и общественные отношения одной великой европейской страны, Франции, и правовые принципы другой, Великобритании. Развитие солидаризма было как бы «антиутопическим» — как и сама его суть. Импульсы к его появлению были, если разобраться, в различных странах одни и те же. Но появлялся он по-разному, отвечая на конкретные насущные потребности этих стран. И представляется, что было бы неверным, рассказывая о солидаризме, «выпрямлять» историю, подгонять ее под удобную логическую схему. Суть солидаризма не в словах, и для его понимания историческая последовательность важнее формальной.

Основателем французского солидаризма стал публицист Пьер Леру (1797–1871). Парадоксально, но именно он ввел в широкий оборот термин… социализм — для учения, основанного на идеях общечеловеческой солидарности. Термин сразу вошел в моду, он был тут же подхвачен Оуэном, Прудоном, Марксом. И еще долгие годы под крышей «социализма» революционные учения мирно уживались с реформаторскими. До 1848-го…

В 1851 году между реформаторами и революционерами зияла уже непроходимая пропасть: Леру и его учеников, оказавшихся в эмиграции, социалисты решительно не признали своими. Леру проповедовал социальный строй, основанный на науке, проведенный в жизнь по возможности без политических потрясений, верил в силу идеи справедливости. Сторонники «большой церкви революции» обзывали его в эмигрантских изданиях «энтузиастом, иллюминатом и болтуном», предупреждали всех «честных революционеров» против «поэтов и прочих пустоголовых, которые отстали от нашего времени».

Время благих слов для социалистов прошло, вместе с авторами «Коммунистического манифеста» клеймили они филантропию и братство. «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» — ставка на классовую борьбу была сделана окончательно. Началась травля Леру и его друзей: их лишили всякой возможности заработка, и Леру пришлось покинуть Лондон. Но ни на какие компромиссы с революционерами солидаристы не пошли.

«Марксисты и классические экономисты, хотя и стояли на противоположных, казалось бы, полюсах мышления, были все же соседями по их общей привычке не видеть ничего, кроме игры интересов, считать эгоизм главной движущей силой человеческих действий… Научный социализм был шагом назад по отношению к утопическому социализму. Человеческая воля опять исчезала перед будто бы неумолимым и неотразимым авторитетом фактов. Ни справедливость, ни равенство, ни идея человечества не могли больше играть роли. Никакой моральный фактор не мог озарить эту „непобедимую“ доминацию», — так характеризует ситуацию, сложившуюся к 1852 году, историк солидаризма Моранж.

В 1854 году возникает новая школа французского солидаризма — школа Шарля Ренувье. Истерзанная Франция все внимательнее прислушивается к голосу примирителей: время работало на «поэтов, болтунов и пустоголовых». Конец XIX века во Франции связан с именем Леона Буржуа — юриста по образованию, автора многочисленных работ по вопросам права, социологии и экономики. Л. Буржуа был в правительстве министром народного просвещения, юстиции и иностранных дел, в 1895 году он стал председателем Совета министров Франции.