Новый мир, 2004 №01

Затем мальчик спускается к морю, продирается по набережной сквозь лес загорелых ляжек, бредет мимо орущих кафешек в густой пляжной толпе. Тетушки в Коктебеле, понятно, нет, она укатила на Север, оставив, правда, письмо и немного денег. И легкая горечь несбывшейся мечты о полете заедается вполне земными курортными радостями — обед в ресторане, мороженое… Мальчик деловито потребляет то южное счастье, какое уж есть, — загорает, купается, спит у моря… Но осеннее запустение постепенно сменяет суетливый сезонный бедлам, и когда пространство пустеет окончательно, в кадре, где ребенок одиноко сидит на краю земли — на самом краешке мола, упирающегося в потемневшее, неуютное море, — возникает отец, подходит к сыну, садится рядом… Мы видим их сверху — два человека, маленький и большой, разъединенные тем, что оказались на разных концах возрастной синусоиды, и объединенные незыблемой биологической связью. Перед ними — пустая стихия, неопределенность и хаос волн. И перед лицом этой стихии каждый из них — единственное, что есть у другого.

В «Коктебеле» мир не слишком хорош и не слишком плох. Он такой, какой есть: пошлый и поэтичный, унылый и интересный, доброжелательный и отчужденный, — он существует лениво, словно за счет инерции, за счет силы трения слежавшихся пластов, связей и отношений. Он не слишком опасен. В нем еще можно выжить. В «Бумере» П. Буслова мир совершенно другой: жестокий, волчий, до краев заполненный животной агрессией. Здесь все подчинено законам случайности, но каждая случайность неумолимо ведет к катастрофе. Четверо парней случайно влипают в историю: один из них, Димон, едучи куда-то на «мерседесе», кого-то неудачно подрезал, «мерседес» у него отобрали, он позвал друзей на разборку, во время разборки, когда страсти накалились, друг Димона по кличке Кила открыл стрельбу, убитым оказался эфэсбэшник, и теперь вся четверка вынуждена сматываться из Москвы на угнанном «БМВ» с неперебитыми номерами. Они оказываются на большой дороге без денег — всю наличку выудили из них на первом же гаишном посту, — без бензина, без «крыши»… Податься им особенно некуда, и они просто катят в неизвестность, рассчитывая лишь на самих себя. Их грабят, и они грабят, их пугают — они демонстрируют волчий оскал, в них стреляют, они отвечают тем же… Любое проявление слабости немедленно делает человека жертвой, а сила здесь синонимична насилию. Путешествие превращается в смертельный аттракцион; адреналина тут — море (чем и объясняется огромный успех у публики), но бешеный эмоциональный драйв сочетается в фильме с картиной ошеломляющей регрессии человеческого поведения до уровня чисто животных стимулов и инстинктов.

Грубое, прямое насилие как единственный способ взаимодействия с себе подобными низводит социум до уровня сообщества приматов. Интеллект тут имеет значение, но тоже в биологическом смысле — как возможность просчитать ситуацию хотя бы на шаг вперед и избежать по мере возможности смертельного кровопускания. Интеллектом в какой-то степени обладает Кот (В. Вдовиченков), по уровню агрессии в четверке лидирует Кила (М. Коновалов), Рама (С. Горобченко) обладает природной покладистостью и склонностью к солидарным действиям, а Димон (А. Мерзликин) — слабак и трус — типичный самец «гамма» (если следовать обезьяньей классификации): в критический момент предает друзей, сматывается и остается в живых.

Волны агрессии распространяются в этом расчеловеченном мире, как радиация. Выстраивая сюжетные ответвления, рисующие гипотетическое будущее разных встреченных героями персонажей, режиссер и сценарист демонстрируют, что всё у всех в этом случайном сцеплении агрессивных импульсов складывается более или менее безнадежно. На бензоколонке герои сунули парнишке за халявный бензин бейсбольную биту, он ввязался в драку и получил этой самой битой по голове. Опустили и развели в придорожном кафе дальнобойщиков, заставив их платить и навязав себя в качестве «крыши», — ну а на стоянке дальнобойщики, сбившись в стаю, почуяли свою силу и так отметелили пассажиров «бумера», что тем долго пришлось зализывать раны. Но и злобный водила — тот, что исподтишка пырнул Димона отверткой в живот, — в посвященном ему фрагменте «из будущего» сидит в инвалидном кресле и смотрит, как его жена водит мужиков.

В деревне, где парни застряли у местной знахарки, бабки Собачихи (другой медицинской помощи для раненого Димона в округе не оказалось), они слегка присмирели, стали чистить картошку, вытирать ноги и жить, подчиняясь суровым приказам непреклонной хозяйки. Рама от нечего делать тут же отбил невесту у местного дембеля-алкаша, заделал ей ребенка да и бросил. А как не бросить? Ехать надо, не век же в деревне торчать, тем более что алкаш уже настучал куму-участковому. А девушке с дитем остается только одно — выйти за местного жениха-ублюдка…