О ужас! Все вдруг поплыло перед его глазами, самое-самое в этой жизни модное: «Битлз», Софи Лорен, автогонки и журнал «Кругозор» с пластинками внутри… Пот градом лил с моего брата. До него дошло, что вместо битловского пиджака без воротника он держит в руках… широченные штаны.
Отчаянье сдавило ему горло. Цепляясь за последнюю надежду, мой брат на всякий случай сунул руку в брючину и попытался было напялить штаны на плечо…
Занавеска в кабинке колыхнулась, вошел жующий, с красным носом портной.
— А где пиджак? — едва слышно просипел мой брат.
— Ну, — бодро сказал дядька, не слушая брата, — примерил уже? А чё ты руку-то в них засунул? Ха! На руках, что ли, штаны носить будешь? Ну, молодежь! — тараторил портной. — Ну, то, что носить будешь долго — я те обещаю, — посерьезнел он вдруг. — И потом, я же те такие модные брюки сшил — последний фасон, клеш от пояса. Все невесты твои. — Он опять заулыбался: — Что ж, я не сделаю, что ли? К молодежи ведь как? С душой надо!
Портной стащил с братовской руки свой «последний фасон» и, не переставая говорить, стал заворачивать в бумагу грязно-серого цвета эти джунгли, полные вельвета…
Владимир Салимон
Краем глаза
Салимон Владимир Иванович родился в Москве в 1952 году. Выпустил более десяти поэтических книг. Постоянный автор «Нового мира». Живет в Москве.
* * *
Едва заметно прикоснется,но вся осыпется тотчассухая елка у колодцабесшумно на глазах у нас.А ястреб лишь, взмахнув крылами,продолжит начатый полет.Как на параде, перед намигвардейской выправкой блеснет.* * *
Подноготная доселеостается в стороне,хоть душа зеленой еликажется бесплотной мне.Бестелесного созданьямежду небом и землейскрыто место обитаньяот незрячих вечной мглой.Но кому судьбой дарованот рожденья острый глаз,мирустройством очаровантот в отличии от нас.* * *
Лишь краем глаза иногдая вижу, как она кружится,и облак белый изо ртавыпархивает, точно птица.Ее катание назватьфигурным можно лишь с натяжкой,но между тем седую прядьстыдливо прячу под фуражкой.* * *
Луч фонаря в пустыне снежноймогилу роет сам себе,и лампочка во тьме кромешнойедва мерцает на столбе.Порывом ветра между деломее задует, как свечу.Всем существом — душой и телом —я холод смертный ощучу.* * *
Ежегодно — ясным днемв проруби крещенской вижу,как звезда, горя огнем,с неба валится на крышу.Как рождается дитяу Пречистой Девы в муках,ясно вижу я, хотяочень в точных слаб науках.Но не скоро в телескопразглядит астрономто, что вижу я, в сугробпадая со стоном.* * *
Загребущие лопаты,что у дворников в руках, —так грохочут только латы,разлетаясь в пух и прах.Часто после снегопадараздается грохот вдруг.Деревянная лопатаиздает железный звук.* * *
Словно струйки дождевые,реки снежные текут,и друг дружку, как слепые,мы ощупываем тут.Чтобы сразу было ясно,кто стоит перед тобой, —с дорогим дружком напрасноне затеять мордобой.Иногда глаза и уши,широко раскрытый ротвыдает родные души.Медный крест — честной народ.* * *