Новый мир, 2004 №02

Прежде чем перейти к сборнику непосредственно, отметим, что рассуждения на эти темы осложнены многими обстоятельствами. Решение вселенских, мировых задач не дается просто: силы Империи и ее народов оказываются порой надорваны, надломлены. И тогда иные идеалы встают в повестку дня: изоляция и замкнутость, самодовление, внеисторическое «тихое житие». Под конец своего существования Империя свернула с избранного Петром пути, целью последних Государей стало «подмороженное» автаркическое Царство. Но именно правление Александра III и его несчастного сына всячески прославляется, поднимается на щит постсоветским «консерватизмом». При этом перед нами опять оказывается опасная иллюзия. Потому что за внешней привлекательностью победоносцевских идеалов забывается основное: забывается то, к чему привели они Россию — и не могли не привести. Потому что происходит полная подмена понятий: неимперский по сути своей период новой российской истории выдается за ее имперскую полноту. В последние царствования неопатриоты пытаются «запрятать», уместить — психологически и эмоционально — всю нашу имперскую историю. «Вот она — Империя! — повторяют они. — Разве мы не любим ее?» Но за безудержным прославлением «самых русских» наших царей едва скрыта глухая неприязнь к тем, иным, «нерусским» — к приконченной бомбой Гриневицкого великой петербургской России.

И на всем этом непростом фоне отрадно одно — интенсифицирующееся научное изучение имперской идеи, имперского пути. Одним из плодов этого изучения и стал индуцировавший наши размышления сборник. Главная его ценность — фактическая: он оснащает исторической конкретикой некоторые концепции, лишая тем самым реального веса противоположные, тоже формально логичные, мнения и взгляды.

Скажем, был ли необходим России петровский рывок, или реформы лучше было проводить постепенно? Почти все сделанное Петром было уже начато его предшественниками. И петровских результатов вроде бы можно было достичь плавно, без ломки московской жизни, без чудовищных потерь… Что ж, абстрактно говоря, плавный путь, конечно же, предпочтительнее «поднятия на дыбы». Правда, даже столь убежденный противник петровских реформ, как М. Щербатов, считал, что без них экономика достигла бы петровского уровня лишь к концу XIX века, — напоминает один из авторов сборника. Выходит, наполеоновские войны Россия встретила бы с допетровским военным и экономическим потенциалом, со всеми вытекающими из этого последствиями… Но главная тема сборника, в соответствии с названием его, — не экономика, а сам человек: его менталитет, вера, культура. Каков образ человека предпетровской Руси?

«Алексей Михайлович был для своего времени человеком образованным. И при нем в России уже начали появляться иностранцы, иностранные учебники в некоторых областях, иностранные одежды. Но <…> среди его забав и увлечений значилась и любовь к сказителям и сказкам. Сказкой тогда называли не только вымысел, но и обычное повествование. Особенно нравилось Царю слушать сказки людей, посетивших дальние страны. „Все смолкало в терему… В тишине ровно звучал голос сказителя или чтеца. Рассказывал он, как иные нехристи огню поклоняются, как строят капища для золотых идолов, как поганые турки сторожат град Господень. Рассказывал про птицу страфокомила, про страшного единорога и левиафана. Царь слушал чудные рассказы и тихо шептал: ’Дивны дела Твои, Господи!’“ Представить на его месте Петра невозможно. Они были людьми разных эпох» (В. Келле, «Историческая антропология и ее подход к эпохе становления Российской Империи»).

Оценочно нагруженное противопоставление «просвещенный Запад — невежественная Русь» тенденциозно и неверно. Но Московская Русь, при всех ее контактах с Европой, жила в ином историческом времени. «Без Петра Россию <…> ждала бы участь Африки», — заключает один из исследователей. Вернее было бы, пожалуй, сравнение с Южной Америкой: столкновение времен стерло там изысканную, богатую культуру с лица земли.

Попытка сверить российское время с общеевропейским столкнулась с многочисленными трудностями. В том числе и довольно неожиданными. «В изданном Петром Генеральном Регламенте оговариваются часы государственной службы, но едва ли не в течение всего XVIII века чиновники успешно этот закон саботируют <…> „Из разных городов пишут, что воеводы в канцеляриях находились, а в котором часу приходили и выходили, — о том, за неимением в тех городах часов, писать не с чего“». Ничего не скажешь, символический эпизод.

Мы не ставим своей целью полно описать содержащий 38 статей пятисотстраничный сборник. Остановимся на религиозной проблематике, важнейшей и в то же время, как нам представляется, наименее известной читателю. Мнение о религиозной политике Империи давно заштамповано: подчинение Церкви государству, преследование старообрядцев… Исчерпывают ли, однако, эти клише проблему? И в какой мере и степени они верны?