Новый мир, 2004 №02

Соответственно этому меняется и литературное поведение интернетовских авторов. Если раньше была даже некоторая бравада: я живу в Интернете, там мое место, там моя реализация, там моя аудитория, то сегодня, например, как сотрудник литературного журнала я регулярно получаю электронные письма от молодых литераторов с просьбой рассмотреть на предмет публикации их сочинения и с указанием интернетовского адреса этих сочинений. То есть нынешние авторы начинают рассматривать свои интернет-публикации как некую предварительную процедуру, как инкубационный период «бумажной публикации».

Сотрудничество писателей и издателей с Интернетом очень быстро нащупало еще одну форму работы — использование Интернета для раскрутки выходящих книг. Одним из первых был Пелевин с «Generation ‘П’», предваривший выход книги публикацией глав из нее в Интернете. Сегодня редкое из крупных издательств не обзавелось еще сайтом в Интернете для представления своих авторов.

Ну а с другой стороны, своей жизнью зажили в Интернете толстые литературные журналы — в «Журнальном зале „РЖ“» , в «Русском переплете» или на персональных сайтах, как у журналов «Новое литературное обозрение» или «День и ночь» . Границы между интернетовской литературой и бумажной исчезают. Вчерашние эксклюзивно-интернетовские писатели и поэты уже не являются всей интернетовской литературой. Интернетовскими, по сути, авторами стали и Маканин, и Пелевин, и Солженицын, и Астафьев, и Олег Павлов — в одном только «Журнальном зале» представлены тексты более чем двух тысяч «бумажных» писателей.

(Лично для меня русский литературный Интернет закончился после того, как издательство «Новое литературное обозрение» в новой своей серии «Soft Wave» выпустило книги прозы Станислава Львовского, Ольги Зондберг, Дениса Осокина, до этого существовавшей в моем сознании как сугубо интернетовское явление. Сегодня я все чаще ловлю себя на том, что не помню уже, где я впервые прочитал тот или иной текст — в Интернете или на бумаге.)

И еще один параллельный процесс, идущий уже внутри литературного Интернета и связанный с эстетическими ориентациями: в романтический «пионерский» период интернет-литературы авторы ее в большинстве своем претендовали на эстетическое и интеллектуальное лидерство — в тогдашних их декларациях очень часто присутствовал мотив противостояния интернет-литературы литературе бумажной. Сетевые авторы позиционировали себя в качестве представителей альтернативной литературы. И дело не в том, насколько их художественная практика соответствовала их декларациям, — здесь важна сама ориентация на эстетический прорыв.

Одновременно в Интернете стали множиться сайты домодельной фантастики, эротической литературы, криминальных, авантюрных, любовных и прочих сочинений. Рубрикация новых интернетовских библиотек («Мелодрама», «Боевик», «Фэнтези» и т. д.) ориентируется уже на тот культурный уровень широкого читателя, который не делал различий между литературной обработкой телесериала «Рабыня Изаура» и «Анной Карениной», — и то и другое подается как мелодрамы.

Знаковой для этих процессов стала (для меня, естественно) фантастическая популярность среди пользователей сайта Алексея Экслера , с его бесконечно длившимся, ежедневно писавшимся чуть ли не набело в Интернете романом «Дневник жены программиста». Откровенно посредственная, ни на что, кроме развлекательности, не претендующая, в стилистике эпигонов «молодежной прозы» 60-х годов написанная, инфантильно-юморная литературная «мыльная опера» вдруг стала восприниматься чуть ли не репрезентативным для русского литературного Интернета явлением — сужу по количеству интервью, взятых у Экслера нашими ведущими газетами.

Иными словами, в литературном Интернете появился и начал пробивать свое многоводное русло поток принципиально другой по установкам литературы — литературы, обслуживающей читателя. И культурное пространство Интернета начало перестраиваться по принципам современного книжного супермаркета, не делающего различий между Платоном и Блаватской, Мандельштамом и Асадовым. И то и то — товар.

Аудитория (а она была, это точно, — она заходила в Сеть и искала литературные тексты, и Интернет предлагал тогда не Экслера, а прозу и поэзию с «Тенёт», «Вавилона», «Лавки языков» и т. п.), рассредоточилась по разным сайтам, исходя из собственных предпочтений. Литераторы первой литературной интернет-волны начали терять своего читателя.

Суть происходящего, точнее, уже происшедшего с нашим Интернетом в том, что основными своими функциями он выбрал функции некой культурной инфраструктуры при современной русской литературе. Не более того. Но и — не менее.