Новый Мир ( № 3 2012)

Пока речь идет о «взрослых» премиях, невыполнение вот этой нормы профессиональной вменяемости не более чем раздражает: в конце концов, читающая публика, не говоря уж о коллегах, может сама оценить, насколько премированные сочинения похожи на сочинения тех, кто премирует, и как-то соотнести это с имевшимся диапазоном возможностей. С молодежными премиями или иными механизмами экспертной оценки молодых авторов дело обстоит куда хуже, поскольку не только публика, но зачастую и коллеги вынуждены верить экспертизе на слово. Что новоиспеченных лауреатов никто толком не читал — это полбеды; беда в том, что никто не читал тех, кого экспертиза отвергла, так что нет ни малейшей возможности оценить со стороны, что именно данный выбор лауреата означает: ответственную работу эксперта, взвесившего разные возможности и принявшего решение без гнева и пристрастия, — или эгоцентрический жест мэтра, назначающего себе наиболее приятного эпигона. С другой стороны, и мэтра можно пожалеть: творчество молодых, вместе с теми культурными кодами молодежной культуры, которые его неизбежно отчасти питают, для него terra incognita; даже при совершенно ответственном подходе — стоит ли Шостаковичу выступать судьей на конкурсе рок-групп? Более того, искреннее стремление поддержать самобытную и непохожую молодежь подчас играет дурную шутку с мэтрами, имеющими об этой самобытности крайне смутное представление — и в результате выбирающими в соответствии с собственнымстереотипоммолодежной непохожести: «протестная» молодежная проза последнего десятилетия, начиная с благополучно канувшей в Лету Ирины Денежкиной и незадачливого кандидата в депутаты Сергея Шаргунова, в этом смысле наиболее выразительный пример, но и в поэзии можно было бы назвать ряд примеров, когда поверхностные свойства текста (верлибром, без пунктуации, с матерными словами, с физиологическими подробностями) вызывали у старших товарищей не бездумное отрицание в духе приснопамятных погромных статей в «Арионе» и «Вопросах литературы», а столь же бездумное приятие. В этой ситуации «дебютовское» чередование у руля премии отдельно взятых известных авторов, по большей части никак не замеченных в экспертной работе и совершенно не отвечающих за базар до и после своего однократного, сколь угодно спонтанного решения, — проигрышная стратегия, путь в никуда, выносящий на поверхность разнообразных бауманов[12]. Возвращаясь к воображаемому присуждению премии «Дебют» в 1911 году: кому из мэтров столетней давности нам бы хотелось доверить право выбора между Гумилевым и Хлебниковым — патриарху отечественной поэзии, сентиментальному антисемиту великому князю Константину Константиновичу (К. Р.), умирающему от алкоголизма Фофанову, твердокаменному революционеру Якубовичу, собирающемуся отбыть из Парижа в Полинезию Бальмонту? А экспертная коллегия устойчивого состава, основу которой составляют те, кто и так систематически следит за происходящим и кровно заинтересован в любом новом ростке, в любом свежем голосе[13], — оптимальное, по-видимому, решение в предлагаемых обстоятельствах.