Новый Мир ( № 3 2012)

Нужно сказать еще об одном аспекте темы, очень важном для автора. Лежащая в основе «Протоколов сионских мудрецов» идея глобального заговора, на протяжении веков определяющего ход мировых событий, — это, по сути, бродячий литературный сюжет, претерпевавший со временем многочисленные перевоплощения. Эко не случайно упоминает в тексте аббата Баррюэля, который впервые связал воедино легенды о вольных каменщиках древности, тамплиерах, иллюминатах и современных ему масонах, чтобы объявить их предшественниками якобинцев, осуществивших низвержение монархии во Франции.

Но этим дело не ограничивается. В отталкивающем облике Симонини есть одно светлое пятно: он с юности страстный читатель. Особенно влечет его современная французская литература. И вот в сочинениях своих кумиров, Александра Дюма и Эжена Сю, он находит все необходимые компоненты для своей будущей компиляции. Читая роман Дюма «Джузеппе Бальзамо», изображающий всемирный «съезд» масонов, на котором принят курс на революцию во Франции, Симонини задумывается: «…не открыл ли гениальный писатель в этом случае Универсальную Форму любого вообразимого комплота?»

А в «Тайнах народа» Сю содержится подробная схема заговора, направленного на захват власти с помощью пропаганды, провокаций и циничного манипулирования. Даром что в романе подобным путем иезуиты помогают Луи-Наполеону совершить его государственный переворот. Содержимое не важно, главное — матрица!

Тут и задумаешься поневоле о великой двусмысленности литературы, точнее — ее социокультурной функции. Надо признать, что в топосах, фабульных схемах, смысловых клише беллетристики сконцентрировались надежды, ожидания и страхи широких читательских масс. А кроме того, люди склонны верить тому, с чем они уже знакомы, что они где-то когда-то уже слышали или читали. Вот и получается, что фальшивка «Протоколов…», выполненная по самым ходовым выкройкам популярных романов, использующая грубые эффекты — готический антураж, заговор чужаков, идею «мировой закулисы», завораживающе действует на массовую аудиторию и оказывается неуязвимой для всех рациональных, логических аргументов.