Новый Мир ( № 3 2012)

То есть перед нами первое аутентичное издание одного из важнейших текстов «позднего» Розанова. Добавим к перечню достоинств нынешнего тома еще и роскошный 130-страничный комментарий (кстати, куда более объективный, чем предисловие).

 

Ф е д о р  Ш п е р к. «Как печально, что во мне так много ненависти…» Статьи, очерки, письма. Вступительная статья, составление, подготовка текста и комментарий Т. В. Савиной; предисловие Дж. Баффо. СПб., «Алетейя», 2010, 312 стр.

Федор Шперк известен современному читателю, даже самому квалифицированному, в первую очередь как персонаж розановских записей. В изрядно зацитированном фрагменте из «Уединенного» Розанов называет трех знакомых ему людей, которых считает «даровитее, оригинальнее, самобытнее себя», — и среди них Шперка. Пассаж этот худо-бедно комментировался, при этом работы самого Шперка сто с лишним лет не переиздавались и не анализировались. Теперь тщанием новосибирской исследовательницы Татьяны Савиной они собраны в весьма солидный том, дающий «комплексное» представление о Шперке как человеке, литературном критике и философе.

Критиком Шперк оказывается действительно «оригинальным» и «самобытным», если понимать под самобытностью определенность и небанальность суждений. Но определенность эта часто оборачивается у него категоричностью, а там и прямым хамством, как в скандально знаменитых статьях о Волынском и — в меньшей степени — о Владимире Соловьеве. Впрочем, возможно, что горячность и резкость тона следует отнести на счет не «Шперка как такового», а скорее его молодости: он умер от чахотки в возрасте 25 лет, и те его работы, которые мы читаем, это, говоря розановским — и шперковским, как теперь становится ясно, — языком, больше потенциальность, чем окончательная оформленность. Вполне вероятно, что, проживи Шперк дольше, он занял бы свое — не последнее — место среди тех, кого принято называть представителями русской религиозно-философской критики. По крайней мере его «нововременские» статьи о Пушкине и Лермонтове, написанные за полгода до смерти, кажутся явной тому порукой.