Новый Мир ( № 5 2005)

“Все силы у [Чехова] ушли на путешествие по будущему Гулагу. Он написал книгу „Остров Сахалин”, которую, кроме специалистов, никто не прочитал, как и пушкинскую „Историю Пугачева”. Пушкина сочли историей, а Чехова — географией. В России же эти два предмета неразделимы. <…> В 2002 году мне выпал шанс повторить чеховский маршрут (Сахалинская экспедиция, организованная Русским ПЕН-центром и альманахом „Рубеж”. —П. К.) с одной принципиальной разницей: я не доехал до Сахалина,а долетел— не месяц в пути, а несколько часов. И проехал я Сахалин навстречу Чехову не с севера на юг, а с юга на север и не на лошадях, а на вездеходе. Дорог не было, как и при Чехове. Лошадей не было. Я сидел в кабине с водителем, меня везли бережно, как яичко, и, однако, путешествие считалось экстремальным. Как же тогда квалифицировать чеховское путешествие? Подвиг. Чехов бы никогда такого слова о себе не употребил”.

Иосиф Бродский глазами современников.— “Звезда”, Санкт-Петербург, 2005, № 1.

Автор известных сборников “Бродский глазами современников” и “Большой книги интервью Бродского”Валентина Полухинабеседует — для следующего издания — с поэтомЛьвом Лосевыми переводчикомАлександром Сумеркиным.

“— Что вы знаете о его„карьере”летчика? Он учился летать в Мичигане. Вам не кажется, что без этого опыта он не написал бы свое послание человечеству„Осенний крик ястреба”?

— Он в юности очень увлекался книжками Сент-Экзюпери „Ночной полет” и „Земля людей”. В Энн-Арборе взял несколько уроков. Бросил это дело главным образом потому, что для пилотирования самолета нужно научиться очень четко пользоваться профессиональным языком летчиков и авиаконтролеров, а у него и обычный английский тогда еще оставлял желать лучшего.

Очень может быть, что взгляд с высоты — из опыта полетов. Но в не меньшей степени „Осенний крик ястреба” обязан и мифу об Икаре, и оде Горация „К Меценату”, и „Царскосельскому лебедю” Жуковского, и, конечно, „Орлу” Гумилева, и даже, может быть, „Песне о Соколе” Горького. Между прочим, я как-то прочитал это стихотворение ученому-орнитологу и услышал, что с точки зрения науки там все невероятно, чистая выдумка. Стихи гениальные” (из беседы сЛьвом Лосевым).

Кстати, насчет заявленного в вопросе “послания человечеству” — не слишком ли это определение грозно? Принял бы сам И. Б. этот пафос? Гм.

Василь Быков.Афганец. Повесть. Перевод с белорусского Виктора Леденева. Послесловие Михася Тычины. — “Звезда”, Санкт-Петербург, 2005, № 1.