Читаем Новый Мир ( № 6 2009) полностью

И вот этот сторонний взгляд на чужую грязь, чужую нищету, чужие убогие кошмары и банальности повседневности — то, что любому типу реалистичности принципиально противопоказано. Настоящий нормальный реализм подразумевает отношение к изображаемой жизненной материи как к своей, родной, в которую и автор и воспринимающий готовы мысленно войти, с ней солидаризироваться на время созидания и восприятия искусства. Создаваемый художественный мир в реализме — всегда «наш» мир, «мой» мир, всегда «про нас». Именно это качество психологического объединения позволяет нам по-прежнему всерьез относиться к коллизии таких романов, как «Анна Каренина». И не важно, что уже давно изменились социальные стандарты поведения и законы, что вошел в широкую практику развод. Автор — там, вместе со своими героями, внутри их мира, который им воспринимается как нечто безусловное и достойное сострадания. Читатель ХХ и XXI веков втягивается именно в эти правила восприятия.

«Любовь на районе» предлагает смотреть на героев как на обитателей паноптикума, зоопарка, дурдома, куда зрителей как бы водят на экскурсии.

Сейчас наше общество переживает пресыщенность драматизмом. Брать на себя чей-то чужой драматизм, заниматься присвоением чужих банальных несчастий создатели сериалов, равно как и телевизионных и даже кинофильмов, не стремятся. Проблемы персонажей автоматически классифицируются как чужие и отторгаются на подсознательном уровне. Художник оказывается прежде всего социальным индивидом, чувствует себя так же, как любой рядовой современник, претерпевающий современность, и не способен преодолеть потребность в эстетическом отторжении этой современности.

Поскольку мы недавно вступили в эпоху капитализма, сейчас для многих думающих людей актуальна тема общества потребления. Мы должны как-то обжить тот факт, что становимся частью именно такого общества.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Афганец. Лучшие романы о воинах-интернационалистах
Афганец. Лучшие романы о воинах-интернационалистах

Кто такие «афганцы»? Пушечное мясо, офицеры и солдаты, брошенные из застоявшегося полусонного мира в мясорубку войны. Они выполняют некий загадочный «интернациональный долг», они идут под пули, пытаются выжить, проклинают свою работу, но снова и снова неудержимо рвутся в бой. Они безоглядно идут туда, где рыжими волнами застыла раскаленная пыль, где змеиным клубком сплетаются следы танковых траков, где в клочья рвется и горит металл, где окровавленными бинтами, словно цветущими маками, можно устлать поле и все человеческие достоинства и пороки разложены, как по полочкам… В этой книге нет вымысла, здесь ярко и жестоко запечатлена вся правда об Афганской войне — этой горькой странице нашей истории. Каждая строка повествования выстрадана, все действующие лица реальны. Кому-то из них суждено было погибнуть, а кому-то вернуться…

Андрей Михайлович Дышев

Детективы / Проза / Проза о войне / Боевики / Военная проза
Николай II
Николай II

«Я начал читать… Это был шок: вся чудовищная ночь 17 июля, расстрел, двухдневная возня с трупами были обстоятельно и бесстрастно изложены… Апокалипсис, записанный очевидцем! Документ не был подписан, но одна из машинописных копий была выправлена от руки. И в конце документа (также от руки) был приписан страшный адрес – место могилы, где после расстрела были тайно захоронены трупы Царской Семьи…»Уникальное художественно-историческое исследование жизни последнего русского царя основано на редких, ранее не публиковавшихся архивных документах. В книгу вошли отрывки из дневников Николая и членов его семьи, переписка царя и царицы, доклады министров и военачальников, дипломатическая почта и донесения разведки. Последние месяцы жизни царской семьи и обстоятельства ее гибели расписаны по дням, а ночь убийства – почти поминутно. Досконально прослежены судьбы участников трагедии: родственников царя, его свиты, тех, кто отдал приказ об убийстве, и непосредственных исполнителей.

А Ф Кони , Марк Ферро , Сергей Львович Фирсов , Эдвард Радзинский , Эдвард Станиславович Радзинский , Элизабет Хереш

Биографии и Мемуары / Публицистика / История / Проза / Историческая проза