Читаем Новый Мир ( № 6 2009) полностью

“„Простец”, „простой человек”, „неграмотный” — это не столько реальность, сколько интеллектуальный концепт. До того как появились грамотные, неграмотных не было, были просто люди. Неграмотного изобрел грамотный. Для разных своих нужд. Иногда — чтобы отстроиться от него, поиграть цветными перышками на сером фоне. Иногда — чтобы поставить его в пример другому грамотному, своему оппоненту. Апелляция к наивным простецам, которые при этом являются средоточием некоей важнейшей мудрости, недоступной ученым людям, — высочайший градус интеллектуального снобизма”.

Александр Елисеев.Традиция и молодократия. — Сайт популярной геополитики “WIN.RU”, 2008, 27 и 28 марта.

“Современный человек панически боится старости, видя в ней преддверие смерти. Сама же смерть однозначно считается злом, и с такой трактовкой мало кто спорит (даже в среде консерваторов.) Между тем еще совсем недавно люди были уверены в том, что смерть имеет и свою благую сторону (как и все в этом мире). Не будь ее, и человек постоянно, до конца мира, укреплялся бы во зле, которого в нашей реальности полно („мир во зле лежит”). Кое-кому, однако, именно что хотелось бы утверждаться во зле навечно, черпая оттуда черное могущество. И этот кое-кто очень боится оказаться по ту сторону, ибо знает, что ничего хорошего его там не ожидает”.

“Старость — показатель того, что человек идет к неизбежной смерти. Теперь представим себе, что человек к смерти все-таки идет, но его молодое тело не сигнализирует ему об этом, а погружает его в океан приятных иллюзий, заставляет привыкать к „вечной” молодости. Такой человек не будет готов к неизбежной смерти, и она придет к нему в расцвете сил. <...> Это будет невероятный шок для человечества”.

Сергей Жадан.Лукойл. Перевод с украинского А. Мильштейна. — “Топос”, 2009, 2 марта.

...........................................................................

Ох, эта смерть — территория, где не ходят наши кредитки.

Смерть — территория нефти, пусть она омоет его грехи.

Мы положим в его ногах оружие и золото,

Пушнину и мелко перемолотый перец.

В левую руку вложим ему последнюю модель нокиа,

В правую — грамотную ладанку из Иерусалима.

Но главное — тёлки,

две тёлки, главное — две платиновые тёлки.

........................................................

Александр Иванов.Необходимость Большого стиля. Красивая страна с неповторимым стилем — чем не национальная идея? — “Политический класс”, 2009,

№ 49, январь.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Афганец. Лучшие романы о воинах-интернационалистах
Афганец. Лучшие романы о воинах-интернационалистах

Кто такие «афганцы»? Пушечное мясо, офицеры и солдаты, брошенные из застоявшегося полусонного мира в мясорубку войны. Они выполняют некий загадочный «интернациональный долг», они идут под пули, пытаются выжить, проклинают свою работу, но снова и снова неудержимо рвутся в бой. Они безоглядно идут туда, где рыжими волнами застыла раскаленная пыль, где змеиным клубком сплетаются следы танковых траков, где в клочья рвется и горит металл, где окровавленными бинтами, словно цветущими маками, можно устлать поле и все человеческие достоинства и пороки разложены, как по полочкам… В этой книге нет вымысла, здесь ярко и жестоко запечатлена вся правда об Афганской войне — этой горькой странице нашей истории. Каждая строка повествования выстрадана, все действующие лица реальны. Кому-то из них суждено было погибнуть, а кому-то вернуться…

Андрей Михайлович Дышев

Детективы / Проза / Проза о войне / Боевики / Военная проза
Николай II
Николай II

«Я начал читать… Это был шок: вся чудовищная ночь 17 июля, расстрел, двухдневная возня с трупами были обстоятельно и бесстрастно изложены… Апокалипсис, записанный очевидцем! Документ не был подписан, но одна из машинописных копий была выправлена от руки. И в конце документа (также от руки) был приписан страшный адрес – место могилы, где после расстрела были тайно захоронены трупы Царской Семьи…»Уникальное художественно-историческое исследование жизни последнего русского царя основано на редких, ранее не публиковавшихся архивных документах. В книгу вошли отрывки из дневников Николая и членов его семьи, переписка царя и царицы, доклады министров и военачальников, дипломатическая почта и донесения разведки. Последние месяцы жизни царской семьи и обстоятельства ее гибели расписаны по дням, а ночь убийства – почти поминутно. Досконально прослежены судьбы участников трагедии: родственников царя, его свиты, тех, кто отдал приказ об убийстве, и непосредственных исполнителей.

А Ф Кони , Марк Ферро , Сергей Львович Фирсов , Эдвард Радзинский , Эдвард Станиславович Радзинский , Элизабет Хереш

Биографии и Мемуары / Публицистика / История / Проза / Историческая проза