Новый Мир ( № 6 2011)

«Духовность в России понимается преимущественно как система запретов . Эта запретительная часть „духовности” на практике сводится к призывам — не носить, не петь, не называть, не поминать всуе и не показывать пальцем, чтобы никого не оскорбить. Этим „не” никогда, а особенно сейчас, никого не вдохновишь: и чем дальше, тем больше это будет вызывать насмешки и отторжение, а сами запретители будут выглядеть все маргинальнее».

«Духовность, если честно, — это разговоры о нестяжательстве, о любви к ближнему, о презрении к чувственному и материальному. Все эти слова противоречат жизненному опыту детей. Лицемерие усиливается еще и тем, что „духовные проповеди” явно рассчитаны на „бедных”. Дети очень хорошо понимают, что сегодня всем так или иначе управляют деньги и что вначале богатство, а потом уже духовность, по желанию».

Дмитрий Бавильский.Все там будем. «Зеленый шатер» Людмилы Улицкой как зеркало антропологической революции. — «Частный корреспондент», 2011, 21 февраля.

«„Конец прекрасной эпохи”, по Улицкой (не зря выбравшей такое название для эпилога), знаменует завершение времен классической антропологической модели.

В каком-то смысле „Зеленый шатер” — это реквием по мечте и вольная иллюстрация к финалу „Слов и вещей” Мишеля Фуко, выполненная на высоком беллетристическом уровне. Однако называет Улицкая книгу не как-то иначе, но „Зеленый шатер”. В ее партитуре нет случайных нот и движений, и повесть „Зеленый шатер” с образом плавного входа в смерть не зря помещена в центр композиции. Это книга о смерти, об умирании не столько эпохи, сколько об уходе населявших ее людей. „Век скоро кончится, но раньше кончусь я”, а вместе со мной все мамки, няньки и дядьки, спящие вместе с Джоном Донном. Ковры, посуда, Москва, Сталин, Брежнев, Сахаров и Солженицын — все конечно, кроме музыки, бесплотным духом носящейся над миром. Можно назвать ее „музыкой сфер”, „духом истории” или „хорошо темперированным клавиром”, суть от этого не изменится. И это важный после „Даниэля Штайна, переводчика” сдвиг по фазе персонального писательского развития; в предыдущей книге Людмила Улицкая искала единого Бога, в этой она находит индивидуальный покой. Правда, временный, как и все человеческое, и не обещающий загробного существования, но зато честный, предлагающий житьздесь и сейчас».

См. также статьюАллы Латыниной«Всех советская власть убила...» в настоящем номере «Нового мира».

Дмитрий Бавильский, Игорь Манцов.Брамс-храмс-шардам! Диалог месяца.