Новый Мир ( № 7 2006)

Роман современного писателя, вступающего — и, похоже, всерьез — в конкуренцию со своим предшественником, автором “Рукописи, найденной в Сарагосе” Яном Потоцким, — повествование, написанное автором-европейцем по лекалам “Тысячи и одной ночи”, многосюжетное, сказочное, точнее, фантастическое, с множеством героев, среди которых восточные цари, царевичи и царевны, маги, ифриты, джинны, гули, звездочеты, колдуны, башмачник, банщики и т. д., с любовными приключениями, похищениями, превращениями, счастливыми совпадениями и проч. Начинается повествование замечательно исполненной имитацией восточной сказки про спор магов о судьбе и подвластности всего божественной воле. И тут же эта восточная сказка как бы обрывается, оборачиваясь в повествовании главами из некой книги, которую пересказывает на рынке уличный сказитель, и читатель попадает в атмосферу авантюрного исторического романа про старинную жизнь Востока, в среду обыкновенных городских обывателей, банщиков, купцов, ремесленников, рабов... Фантастический сюжет вроде бы прерывается, но очень скоро “реальный мир” начинает просвечивать изнутри тем сказочным сюжетом, который намечался в зачине-сказании; и “обыкновенные герои” оказываются отнюдь не такими обыкновенными — выясняется, что банщик на самом деле не банщик, а вынужденный скрываться царевич, ну а девушкой-банщицей оказывается та самая, упомянутая в сказании, дочь французского вельможи, похищенная джиннами, и так далее. Единый сюжет романа, состоящего из переплетающихся историй множества героев, определяют размышления автора о взаимоотношении понятий “судьба”, “божественное предопределение” и “воля” человека. Используя поэтику восточного сказания, автор сталкивает традиционно-восточное осмысление понятий “судьбы” и “предопределенности” с европейским, — в частности, прослеживает, как меняется характер и личность одной из главных героинь под воздействием перенесенных ею испытаний и как соответственно этим изменениям личности меняется предсказанная магами в начале романа ее будущая судьба (как и было предсказано, героиня становится в конце концов женой царевича, но, что совершенно невозможно в восточной сказке, тут же разводится и выходит замуж за любимого). Мир, который будет завтра, конечно, продолжает мир сегодняшний, но не так “линейно”, как предполагает ментальность восточной сказки. Реальный ход жизни всегда оставляет место парадоксу, “неожиданности”, лежащей в природе человеческой психологии. Право на подобные эксперименты со сложившейся поэтикой восточного сказания дает автору владение этой поэтикой, да и просто — литературный дар.