Новый Мир ( № 7 2008)

Зияние спортивной площадки особенно хорошо видно на фоне сочащегося избытком складок двора. Но главное здесь даже не эта звенящая пустота, а лужа в самой середине баскетбольного пространства, имеющая форму бегущего к корзине человека.

Обычная лужа (небо в ней отражается, как в зеркале ветви деревьев) вдруг оказывается баскетболистом, несущимся к победе.

Слюсарев располагает ее ровно посредине, ровно под яркой красно-желтой корзиной, своим цветом выделяющейся на общем фоне.

Желто-красная точка оказывается центром композиции именно в силу своей исключительности, выделенности. Именно желто-красная точка раскладывает пространство таким образом, что лужа начинает тянуться к этому центру и, недвижимая, совершает движение вслед за курсором зрачка.

Цвет покрытия площадки, несмотря на тени и на следы, — в той же тональности, что и дома, окружающие ее; дома окрашены в пандан небу, которое только внутри баскетбольной лужи кажется насыщенно-голубым — совсем как те крыши в доме напротив.

Небо загустевает в открытых окнах, однако самый концентрированный синий-— у реек и столбов ограды, задающих композиции дополнительный ритм.

 

Серия пейзажей Падуи6 черно-белая. В качестве исключения Слюсарев дает несколько кадров в цветном виде, из-за них ты и понимаешь, почему фотограф лишил итальянские пейзажи насыщенного, вкусного, изобильного цветового разнообразия. Ну, разумеется, чтобы подчеркнуть главное. Что же тогда главное?

Актуализация высказывания показывает, что воздух и всяческая облачность тоже ведь имеют осязаемый цвет-свет, консистенцию. Кислород выполняет здесь функцию времени, четко разграничивая временное и вечное: да, они здесь столь же отчетливы, как движимое и недвижимое.

Лишая ландшафт цветовой надстройки, фотограф, подобно философу-феноменологу, выполняет “трансцендентальную редукцию”, обнажает сокрытые до поры “ребра эйдосов”, сердцевину сути.

“Здесь в моде серый цвет, цвет времени и бревен...”

Освобожденная от цветастого симфонического разнообразия, фотография движется к формату камерного ансамбля или даже струнного квартета, к изысканному однообразию гравюры или рисунка. К сепии — когда доминирующий коричневый проступает сквозь очертания иероглифом главной темы, разрабатываемый вариациями полутонов и оттенков.

И лучшей здесь оказывается работа “Подъезжая к Падуе. Осень. 1995”, где летящие навстречу вечности деревья выстраиваются в осмысленный (антропоморфный) пастернаковский хоровод.