Новый Мир ( № 7 2008)

Отложила книгу, выключила свет. Завтра у меня семинар в Литинституте, надо выспаться. Отвезу собаку — и сразу на занятия. Закрыла глаза, а передо мной Тутти — всей мордой улыбается, радуется, виляет хвостом. Словно бы и слышу, как она лапками по полу: тук-тук-тук. Собачка моя! Радость — имя тебе! Как я расстанусь с тобой? Эх, голова моя, на каком же скользком ты блюде!

Измученная, села на кровати, включила свет. Книга, между прочим, у меня изумительная. “Мучение любви”. Грузинский архимандрит пишет о современном монашестве. Прекрасная, тонкая книга, без фарисейской жестоковыйности, но и без релятивистского жеманства. Открыла главу “Ощутивши пламень, беги!”. Думала поначалу, что это об огне страстей, что-то вроде предостережения преп. Андрея Критского в его “Покаянном каноне”: “Бегай, душа, запаления, бегай огня гееннского, бегай пламени всякого бессловесного желания!” Но оказалось, что — напротив: это о пламени любви к Богу и ревности о Его славе: только почувствуешь это разжжение внутри — немедленно, чтобы священный огонь не погас, принимайся за молитву, за славословие, пой Господу хвалу: “Пойте Богу нашему, пойте, пойте Цареви нашему, пойте, пойте разумно. Хвалите Его во гласе трубнем, хвалите Его во псалтири и гуслех, хвалите Его в тимпане и лице, хвалите Его во струнах и органе. Хвалите Его в кимвалах доброгласных, хвалите Его в кимвалах восклицания”.

Муж мой подарил мне не так давно синтезатор, на котором я по вечерам и по утрам играла, переключая кнопки и меняя инструменты, — то орган у меня звучал, то контрабас, то виолончель, то скрипка. Достала из-под спуда старые ноты, оставшиеся мне от моего сына, когда он занимался церковным пением, “Избранные псалмы”, “Песнопения Великого поста”, “Обиход церковного пения”. Иногда брала с собой в комнату, где синтезатор, Тутти. Она сидела и внимательно слушала, а когда ловила мой взгляд, приближалась на почтительно подгибающихся лапках и виляла хвостом. Всякое дыхание да хвалит Господа! Зачем же расставаться с ней?

Ради чего? Да и вообще — зачем мне из дома отлучаться — есть разве там что-то стоящее, ради чего можно отказаться от мира, созданного собственной жизнью?