Новый Мир ( № 7 2009)

Политически некорректное mot[15], оброненное незадачливой аспиранткой[16], я с годами люблю все нежней и суеверней. Как известно, настоящие шедевры, вроде “Войны и мира”, можно перечитывать многократно, по прошествии лет открывая в них новые глубины. Приятно осознавать, что чем дальше, тем более правдоподобными, но все-таки преждевременными оказываются слухи о моей смерти. Иной раз я позволяю себе и собственные вариации на тему[17].

Но недавно, продекламировав любимое mot по телефону приятельнице из московского литературного семейства, проживающей ныне в Штатах, я был поражен ее реакцией:

- Прямо так вам и сказала?! Какой ужас!..[18]

Обвиненная в отсутствии чувства юмора, она сдала свои моралистические позиции и даже немного посмеялась, – боюсь, из вежливости. А я вспомнил похожий случай, где предгробовой такт пришлось проявить мне.

Я был в Переделкине, в гостях в одном очень православном писательском доме, легкомысленно затащенный общим знакомым, тоже литератором, когда там уже находилась главная гостья - известная литературная вдова, дама, скажем так, харáктерная.

Вообще-то мыприятельствовали, но в этот раз мое присутствие явно ее раздражало. Щедро расточаемые мной улыбки и знаки почтения не помогали. В конце концов она без обиняков объявила причину своего недовольства: я позволяю себе о чем-то там распространяться, тогда как она желает говорить одна, поскольку она старше и времени у нее в обрез, так что мне лучше вообще помолчать. На что я, опять-таки почтительно, согласился, ограничившись фарисейским замечанием, что все мы в руце Божией и ее арифметические выкладки отдают кощунством, особенно учитывая, где мы находимся.

Но ее уже несло.Внезапно перейдя от продолжительности жизни к другим ее параметрам, она напомнила мне, чем та отличается от х.., - онажестче. Собрав последние запасы такта, я смолчал. Это было трудно, ибо асимметричный, выражаясь по-современному, ответ – типа, как давно она последний раз замеряла жесткость второго члена сравнения, - уже вертелся у меня на языке.

Сама почувствовав, что зарвалась, она сбавила тон, но когда все стали собираться домой, уже в передней, снова стала ко мне цепляться. Тогда я скучным голосом сказал:

- Хватит. А то ведь я отвечу.