Новый Мир ( № 7 2009)

“Я как раз пристрастился тогда то и дело крутить Баховы партиты в исполнении Гленна Гульда. И вот как-то раз я слушаю эту прекрасную музыку и слышу, что фортепьянному журчанию исподволь вторит человеческое тихое - даже не пение, а прочувствованное подвывание... И вдруг меня осенило, и я обмер от собственной догадки: это падшее создание подпевает Баху через стену... Высокая интеллигентско-народническая волна восторга поднялась изнутри души и перехватила мое дыхание. Не исключено, что... я вскользь подумал какую-нибудь шутейную банальность, вроде “и крестьянки любить умеют”. Наверное, подобное чувство торжествующего умиления испытывали в XIX столетии разночинцы, видя своих подруг, вчерашних уличных женщин, согбенными над купленными им швейными машинками”.

 

Рассказчик делится своим открытием с друзьями, и один из них, “меломан не мне чета”, упоминает о хорошо известной причуде Гульда --

 

“о том, как непросто давались звукооператорам записи маэстро, потому что он довольно громко мурлыкал исполняемую мелодию себе под нос, в чем, собственно, любой желающий может убедиться, поставив пластинку или диск”.

 

Рассказ изысканно литературен и потому программно бесплотен. В отношения с проституткой по линии ее ремесла герой не вступает. Видит он ее исключительно на лестнице и разговаривает с ней лишь однажды, да и слышит ее только до середины рассказа. Весь сюжет держится на игре с памятью жанра – от Карамзина до Чернышевского, а в слуховом вуайеризме угадывается Бабель (“Улица Данте” и “Мой первый гонорар”). Рассказчик целиком сосредоточен на своих фантазиях и металитературных соображениях и для развязки привлекает - в качестве эмблематического alter ego - бесспорно выдающегося художника, причем такого, который на пространстве между собой и исполняемым произведением уже абсолютного гения выдувает какое-то неисповедимое мурлыканье, отодвигающее реальность – проститутку за стеной, музыку Баха, обстановку звукозаписи – еще на один шаг. В общем, рассказ, стыдливо загримированный в печати под “эссе”, явно не взят “с источника жизни”; он не о сексе, а, как водится, о творчестве.

Моя самая любимая проститутка – из воспоминаний одного американского журналиста о жизни в Париже. Читая рецензию на его книгу в “Нью-Йорк ревью оф букс”, я особенно восхитился следующим приведенным там эпизодом (даю его в своем переводе):