Новый Мир ( № 7 2010)

Херсонский Борис Григорьевич родился в 1950 году. Поэт, переводчик, эссеист. Окончил Одесский медицинский институт. Заведует кафедрой клинической психологии Одесского национального университета. Автор нескольких стихотворных сборников, лауреат премии “Anthologia” за поэтические книги “Площадка под застройку” и “Вне ограды”. Живет в Одессе. В “Новом мире” с переводами выступает впервые.

Пища богов и кроликов

Куляпин Александр Иванович — филолог, историк культуры. Родился в 1958 году в городе Ленинск-Кузнецкий Кемеровской области. Окончил филологический факультет Алтайского государственного университета (АГУ). Доктор филологических наук, профессор кафедры русской и зарубежной литературы (АГУ). Автор более 150 научных публикаций, в том числе нескольких монографий. В соавторстве с О. А. Скубач выпустил книгу «Мифы железного века: семиотика советской культуры 1920 — 50-х годов» (2006). Печатался в журнале «Звезда». В «Новом мире» публикуется впервые. Живет в Барнауле.

 

Скубач Ольга Александровна — филолог, историк культуры. Родилась в Барнауле. Окончила филологический факультет АГУ. Кандидат филологических наук, доцент кафедры русской и зарубежной литературы АГУ, автор более 50 научных работ, посвященных проблемам поэтики художественного текста, отечественной литературе XX века. Работы публиковались в журнале «Звезда» (2008, 2009), в сборниках зарубежной славистики (Лозанна, 2007; Женева, 2009). В «Новом мире» публикуется впервые. Живет в Барнауле.

 

Меню революционной эпохи

 

Жизнь питается, ест!

Отсюда закон: съесть или

быть съеденным.

               Дж. Лондон

 

Многие революции начинались как голодные бунты. Согласно общему мнению, голод стал непосредственным толчком к февральским беспорядкам 1917 года, окончившимся свержением российской монархии. Так, итальянский историк Дж. Боффа признает: «...причиной первых волнений в столице послужила именно нехватка продовольствия»[1]. Документы, однако, рисуют другую картину: настоящего голода в предреволюционной стране не было и быть не могло, ведь и полтора года спустя в производящих губерниях имелись «большие запасы даже не обмолоченного еще хлеба урожаев 1916 и 1917 гг.»[2]. Куда правдоподобней выглядит другое объяснение: дефицит продовольствия — не причина революции, а ее следствие. Банальная неразбериха, а впоследствии — разруха первых послереволюционных лет привели к тому, что мнимый голод сделался реальным.