Новый Мир ( № 8 2007)

Жест художника — в этой прибавочной символической стоимости мессиджа. На улице нищего нужно заметить, выделить, умыслить и обобщить. Так информационная мелочь, которая не касается лично меня (смерть Литвиненко, похороны Брежнева) в работе Врубеля — Тимофеевой перестает быть мелочью — они начинают работать на меня, ибо информационное поле (медиальный мусор) у нас с тезкой Врубелем один и тот же. И если человек состоит из того, что ест (а также на 90 процентов из воды, в том числе и информационной), то пеленающие нас информационные потоки, собственно говоря, и есть то, из чего мы состоим сегодня. Вся наша жизнь проходит на фоне таких вот мелочей, составляющих декорации повседневности. Сюда же — песенки и фильмы-мультфильмы разных периодов нашей жизни, песенные (книжные) хиты и прочая мишура. Плюс, конечно, работы Врубеля — Тимофеевой оказываются на этой выставке самыми убедительными в пластическом смысле. Тут и школа, и даровитость, и мера, и вкус.

Я очень люблю художественные работы архитектора Александра Бродского. “Заснеженный город” — одна из лучших работ в экспозиции, но есть, как мне кажется, и недочет. Стеклянный ящик, в котором стоят маленькие домики (город), может быть занесен снегом, достаточно покрутить ручку — и ты поднимаешь пургу-метель. Ящик сделан под конкретные масштабы российского павильона на венецианской биеннале (где его впервые выставили), кто был, помнит этот скромный, тесный (и оттого, кстати, уютный) двухэтажный павильон на выселках. Вероятно, в нем артефакт находился в соразмерности, однако в ЦДХ инсталляция оказалась мелкой, мельче нужного — домики больно уж крохотные.