Новый Мир ( № 8 2010)

То же самое услышали многие из тех, кто обычно занимал кресла в партере.

Настал вечер премьеры, закончилось первое действие — в зале вспыхнул свет… И тут сверху, с галерки, послышался хохот и восторженные возгласы…

Те, кто сидел в партере не на своих обычных местах, были лысыми — их голые черепа сияли отраженным светом… А шутник-администратор рассадил безволосых меломанов таким образом, что лысины составили буквы, а все вместе складывалось в короткую фразу:

TOUS LES CHAUVES ICI (здесь все лысые).

 

С течением лет я “парижанина” Фельдмана забыл. Но вот в девяностых годах довелось мне впервые прочесть “Окаянные дни” Ивана Бунина, и там я обнаружил такую запись (апрель 1919, Одесса):

“Рассказывают, что Фельдман говорил речь каким-то крестьянским „депутатам”:

— Товарищи, скоро во всем свете будет власть Советов!

И вдруг голос из толпы этих депутатов:

— Сего не буде!

Фельдман яростно:

— Это почему?

— Жидив не хвате!”

Как знаем, на какое-то время хватило и “жидив”, и “чухонцев”, и “кацапов”, и “хохлов”, и “чучмеков”…

Но некоторую надежду на будущее вселяет то обстоятельство, что в Одессе уже давно нет бульвара имени Фельдмана.

 

Но вернусь к разговорам за голицынским столом. После того как состоялся ХХ съезд партии и Хрущев развенчал своего страшного предшественника, появились устные новеллы и даже анекдоты про Сталина. Помнится, кто-то рассказывал такую историю.

В самом начале пятидесятых, когда у стареющего вождя начались проблемы с памятью, он вдруг обратился к своему секретарю Александру Поскребышеву:

— Где Микоян?

Вопрос прозвучал под утро — Сталин, как известно, работал по ночам.

Микояна немедленно подняли с постели, посадили в машину и привезли на “ближнюю” дачу. Там его поместили в комнату, которая предназначалась для таких оказий, и он стал ждать, когда его позовут к “самому”.

А Сталин тем временем совершенно забыл про то, что ему зачем-то понадобился Микоян.

На другой день часов в двенадцать Сталин пошел прогуляться по своему парку. И тут он увидел, что по другой, соседней аллее прохаживается Микоян. Но тиран и тут не вспомнил о своем желании видеть этого деятеля.

Хозяин издали поклонился гостю, тот ему ответствовал, и они разошлись…

Прошли еще сутки...

В полдень Сталин опять совершал прогулку и издали увидел Микояна.

И снова они обменялись вежливыми поклонами…

Так было и на третий день.

И тут Сталин сказал Поскребышеву:

— А что Микоян здесь делает? У него своей дачи нет, что ли?

Гостя немедленно усадили в машину, и он отбыл восвояси.