Новый Мир ( № 9 2008)

Жизнь, однако, по сюжету все время подбрасывает ему перспективу иных отношений. В какой-то момент появляется маленький воришка Костик (Руслан Гребенкин), которого герой берет в дело и который привязывается к нему, скачивает в мобильник персональный рингтон: “Леха я или не Леха?” (все не случайно!). Есть врач Павел, работающий в реанимации и почему-то заинтересованный в том, чтобы Шультеса вылечить. Девушка-иностранка в метро (Сесиль Плеже), ограбленная героем и (едва не) отдавшая концы у него на глазах в отделении, куда он зашел навестить Павла. Шультес не может ее забыть — идет к ней в квартиру, смотрит любительское видео, где она долго говорит в камеру, что любовь делает радостной и осмысленной даже покупку чашек в горошек (такие же красные чашки в белый горох у героя в квартире — остаток той жизни, в которой была любовь)… Фон существования героя — равнодушная апатия, сдобренная, как анальгетиком, воровством и враньем. Но когда откуда-то из глубины души поднимается тень человечности и настоящего чувства — вины ли, привязанности, — в глазах Шультеса появляется невыносимая боль. Боль, способная довести до самоубийства. Посмотрев видео, он рискует стряхнуть пыль с фотоальбома, в котором хранится прошлое. Вот он с матерью. Вот он на беговой дорожке. Вот он рядом с Павлом с перевязанной головой. Вот молодая женщина счастливо прижалась сзади к его плечу, и надпись на обороте 14 апреля 2006 года — день рождения Оли? Она погибла? В автокатастрофе, о которой упоминал врач? Шультес виноват в этом? Вспомнить (или признать, проговорить вслух), что же произошло, он так и не решится. Зато помрет так, как описывал врачу причину своей болезни. Пойдет на дело, даст себя догнать и

погибнет по сочиненному им сценарию: “Подошли трое, я одного из них ударил ножом, они отняли у меня нож и стали бить…” Погибнет, дав при этом Костику скрыться…