Новый Мир ( № 9 2009)

ГоворитНиколай Свентицкий,грузинский театральный деятель, основатель и президент международного культурно-просветительского союза “Русский клуб”: “Совсем недавно мы издали большой художественный альбом „Дом Смирновых — в дар Грузии”. Презентация его прошла в Министерстве культуры Грузии. В альбоме — множество цветных иллюстраций, материалы о тбилисском доме потомков Смирновой-Россет, пушкинской „черноглазой Россетти”. Александра Осиповна Смирнова-Россет, воспетая Пушкиным, Лермонтовым, Жуковским и многими другими, стала прототипом ряда героинь русской прозы. Ей адресовал письма Гоголь, дружба связывала их с лета 1831 года до последних дней писателя. Ее собеседниками были Тютчев, Вяземский, Полонский. Сын Смирновой-Россет перевез к себе, в Тифлис, предметы убранства ее знаменитого петербургского салона: мебель, картины, книги, архивные материалы, предметы быта пушкинской эпохи”.

“В прошлом году, например, нам удалось найти средства на восстановление дома, в котором родился Владимир Маяковский. За несколько месяцев до 115-летнего юбилея поэта памятник культуры был в плачевном состоянии, но спасти его удалось”.

Сайт “Русского клуба”:http://www.russianclub.ge

Как король поэтов пытается убить в себе чудовище патриотизма.Беседу вел Андрей Морозов. — “Город 812”, Санкт-Петербург, 2009, 2 июня.

ГоворитДмитрий Воденников:“В прошлом году меня очень взволновала война в Осетии. Она просто вывернула меня как репку за ботву, и я не отрываясь смотрел новости. <...> И знаете, я вдруг увидел в себе такое, что не ожидал. Оказывается, во мне живет страшный зверь патриотизма. Я бы даже сказал, чудовище патриотизма. Настоящий патриотизм очень страшное, склизкое и темное чудовище. <...> Мне кажется, что российская власть делает много неправильных поступков в отношении людей, она не различает человека, для нее важнее цель. Но почему, когда об этих неправильных поступках говорят в Европе или Америке, меня это так возмущает? Почему у меня приливает кровь, когда я слышу эти окрики? Потому что внутри меня — под слоем разных вещей — в частности, живет и это дремучее чудовище, и война в Осетии это показала мне сильно. Слава богу, что я не обладаю властью”.

“У меня есть некоторая социофобия. На улице я не очень уютно себя чувствую.

У меня был период, когда меня возили на машине по городу друзья, они понимали, что не могу ездить в метро. Я не сравниваю себя ни с кем, но понимаю, почему Ахматова не могла одна перейти улицу”.

“Я не ваш Блок, я — ваш Воденников”.