Новый мир. Книга 1: Начало. Часть первая

Майор был явно вне себя. Брызгал слюной, орал, размахивал пистолетом. Мне пришлось обезоружить его. Стойков сопротивлялся, но в единоборстве, за которым все члены группы, вопреки Катиным призывам, наблюдали безучастно, я сумел одолеть его. Скрутил и приставил к виску пистолет. Тогда он успокоился и начал рыдать. Поняв, что приступ неконтролируемого гнева остался позади, я убрал оружие и призвал всех идти дальше. Но в этот момент фанатики проникли в каменоломню и начался бой. В темноте мелькали вспышки выстрелов. Их страшный грохот в закрытом пространстве бил по ушам. Тени людей мельтешили туда-сюда и было не понять, кто свой, а кто чужой. В конце концов, нервы сдали у того же Стойкова. Так и не придя в себя, болгарин достал из-за пояса ручную гранату и выдернул чеку. После взрыва, которым нам всем надорвало перепонки, началось обрушение. То был самый страшный миг во всей моей жизни, даже страшнее дня, когда началась война.

Из каменоломни через другой выход вышли восемь человек. Стойков был среди нас, но окончательно утратил рассудок. Брел вперед, как сомнамбула, иногда бубнил что-нибудь себе под нос. Я вынужден был принять бразды правления на себя. До заброшенной деревни мы дошли по высохшему пролеску. Там отыскали лодку с веслами и в два захода переправились на тот берег. Был сильный туман. По компасу мы определили направление моста, добрались до него, предусмотрительно залегли в кустах неподалеку. Несмотря на холод, я не разрешил разводить огонь, позволил лишь поживиться половиной оставшегося продовольствия.

А через шесть часов мы увидели в тумане огни и шум двигателей. Это была спасательная колонна из ВЛБ № 213 — два БТРа с тяжелыми пулеметами, два пикапа и два открытых грузовика, на которых приехали тридцать хорошо вооруженных украинских ополченцев. Узнав, что произошло, ополченцы помогли измученным людям погрузиться в машины и через четыре часа мы прибыли в ВЛБ № 213.

Здесь говорят на нашем родном языке и звуки этой речи приятно ласкают слух. Но бедственные условия, в которых обретались украинцы, яснее ясного говорят — спасители и сами нуждались в спасении. Только вот неясно, откуда оно может прийти.