Новый мир. Книга 3: Пробуждение (СИ)

Как бы ни не хотелось это признавать, но в словах журналистки, скорее всего, крылась истина. Не знаю каким образом, но, вероятно, кто-то действительно «помог» Питеру уйти из жизни, ловко обставив все как банальный срыв. Но чего еще стоило ожидать, если по наущению этой крикливой сучки парень собирался выйти в эфир, чтобы раскрыть несколько грязных военных тайн, хранимых за семью печатями?!

— Я не желаю слушать этой ереси, — отмахнулся я, ускоряя шаг. — Либо ты циничная интриганка, либо у тебя просто не все дома, Гунвей. Ты что, вчера родилась? Не знаешь, по каким правилам у нас принято играть?!

— Правила меняются! И общество меняется!

— О, только этого не надо этой пурги, — скривился я. — Эти дешевые лозунги, может быть, подействовали на Питера, которому очень хотелось верить хоть во что-то. Но на мне их даже не испытывай. Что бы ты там не вдолбила ему и себе в голову — он погиб зря! Погиб, вместо того, чтобы прожить еще десятки лет, завести семью, вырастить детей. Его род навсегда прервался, и через несколько лет во всем мире не останется тех, кто помнит Питера Коллинза. Ради чего это?!

— Питер жил бы совсем иначе, если бы люди, наделенные властью, не сделали из него наркомана, а затем не выбросили бы на помойку, — гневно завела свое журналистка. — Они уничтожили его как личность, сломали ему жизнь! Не только ему — всем вам! Но лишь он один оказался достаточно смел, чтобы не позволить до конца втоптать себя в грязь. Помимо животного страха за свою жизнь у Питера была совесть и честь. У него были принципы, которыми он дорожил и которые готов был отстаивать. И поэтому они просто убрали его с дороги. Можешь быть уверен — Питер знал, что идет на риск, и не боялся. Но для того, чтобы его смерть не была напрасной, для того, чтобы эти ублюдки не победили — другие должны пойти по его стопам.

Покачав головой и усмехнувшись, я ускорил шаг еще сильнее, и наконец достиг подземки. Упрямая репортерша, однако, не преминула последовать за мной через толпу.

— Ты знаешь больше, чем кто-либо, Димитрис, — не отставала от меня она. — Ты прошел всю войну, от начала до конца. На твоих руках столько крови, сколько бедному Питеру и не снилось. Но я не верю, что Питер полностью в тебе ошибся. Ты — не пропащий человек, хотя и пытаешься казаться говнюком. Я прошу тебя, ради памяти Питера…

— Только этого не надо, — подходя к турникетам метро, я остановился и отстранил ее от себя на расстояние вытянутой руки. — Ты бредишь, девчонка. Ты опасна. И тебе самое место за решеткой. Или в дурке. Там ты не сможешь хотя бы навредить другим людям, как ты это сделала это с Питером. По моей роже может и не видно, но меня учили уважительно обращаться с дамами. Но я предупреждаю — если ты еще хотя бы раз подойдешь к кому-то из моих ребят, я забуду об их наставлениях, и выволоку тебе нахрен за патлы. Ясно?!

Пока нас со всех сторон огибала толпа, девушка стояла на месте и выслушивала меня с выражением упрямства на остреньком лице.

— Ты совсем не такой крутой, каким тебя считал Питер, — вынесла она свой вердикт. — Банально трясешься за свою задницу. Как и все вокруг. Надеюсь, у тебя, по крайней мере, хватит остатков совести, чтобы не лжесвидетельствовать на Питера, который любил и уважал тебя, как старшего брата.

— Питеру уже не важно, что я о нем скажу. Твоими стараниями он скоро отправится в печь крематория, — ответил я с гневом и болью. — Я сделаю все, чтобы сохранить жизни тем, кто остался. И я обещаю, что если ты попытаешься еще кого-то втянуть в свои сети — тебе несдобровать.

— Думаешь, ты первый, кто угрожает мне? Не беспокойся насчет меня. С твоей посильной помощью твоим бывшим коллегам не составит труда сгноить меня за решеткой, — брезгливо ответила китаянка.

— Молодые люди, не стойте на проходе! — крикнула нам со стороны турникетов сотрудница метрополитена. — Проходите, проходите!

— Надеюсь, мы больше не увидимся, — произнёс я на прощание.

§ 94

Период с 23-го июля до конца июля 2095-го выдался непростым. Он прошел под знаком расследования дела Коллинза, которое перевернуло мою жизнь, начавшую уже было приобретать зачатки стабильности и нормальности, с ног на голову.

После пары бессонных ночей, преисполненных тяжких раздумий, и череды непростых бесед со своим адвокатом и товарищами, судьбу которых также затронул этот кошмар, я принял решение. На официальном допросе с использованием «детектора лжи», в среду 29-го июня, я дал показания, которыми полностью отверг какую-либо возможность того, что Питер Коллинз в ночь с 22-го по 23-ее июня находился в состоянии наркотического опьянения.

— Я абсолютно убежден, что он находился в ясном уме и при памяти, при этом не демонстрировал каких-либо признаков нервозности, которые могли бы свидетельствовать о возможном «срыве». За четыре часа до инцидента Питер был полон жизненных планов и амбиций, и выглядел как человек, полностью и навсегда излечившийся от наркотической зависимости, — засвидетельствовал я перед судом.