Новый мир. Книга 3: Пробуждение

И снова мой путь лежал в метро. В прежние времена я недоумевал, зачем люди устраиваются на работу за тридевять земель у себя от дома. Но теперь осознал, что служба занятости не платит пособий и не помогает найти работу неженкам, которые отказываются от вакансий из-за того, что туда, видите-ли, не очень удобно добираться. Так что, с тех пор, как я распрощался с машиной, езда на общественном транспорте занимала у меня теперь пару часов ежедневно.

Из метро — в общественный троллейбус, который отправлялся с восточных окраин Сиднея через Пустырь в сторону Кузницы. Троллейбусный маршрут № 44 — не самый популярный, особенно в это время дня, когда трудяги возвращаются с работы, а не едут на нее. Но мне он был хорошо известен. На нем была остановка по требованию под невзрачным названием «Коллекторы», о которой многие даже не подозревали. Остановка была чем-то неуловимо похожа на ту, где я не так давно выходил, чтобы проведать Рину в автомастерской. Здесь выходили немногие. Как правило, это были мужчины невзрачного вида, в лучшем случае похожие на усталых трудяг, в худшем — на пропащих пьянчуг.

Когда я, как обычно, вывалился из троллейбуса, над Пустырем уже темнело. Прохладный ветер доносил издалека лай множества собак. Вопреки усилиям городских служб, Пустырь постоянно бороздили стаи уличных шавок, которые порой вели себя весьма агрессивно. Прогуливаясь здесь поздними вечерами, я порой радовался, что имею при себе трость, и дело было вовсе не в больном колене.

Поправив сумку на плече, я решительно ринулся в узкий темный переулок между двумя бетонными заборами, исписанными граффити. Незнакомый с местностью прохожий поостерегся бы ходить в месте, так и намекающем всем своим видом, что кто-то может выпрыгнуть на тебя из темноты с ножом в руке. Я не слишком опасался этого, так как был, мягко говоря, не самым привлекательным объектом для ограбления или изнасилования. Надеялся только, что какой-нибудь наркоман не проломит мне голову кирпичом, чтобы порыться в карманах, даже не став проверять, не соглашусь ли я отдать все добровольно.

Где-то над ухом раздалось назойливое жужжание дрона, принадлежащего городским службам. Опередив меня, крохотный дрон, похожий на диск для метания, спроецировал под собой светящуюся голограмму мужчины в отутюженном смокинге, одарившего меня блаженной улыбкой.

— Уважаемый гражданин! — проникновенно обратилась ко мне голограмма. — Предупреждаем вас, что вы находитесь в небезопасной зоне. Городские власти настоятельно не рекомендуют вам находиться здесь без крайней необходимости, особенно в темное время суток. Пожалуйста, проследуйте за мной, если хотите попасть к ближайшей остановке общественного транспорта…

— Я отказываюсь от помощи, — пробубнил я, даже не остановившись.

— Уважаемый гражданин, ваша безопасность не может быть гарантирована городскими властями, — продолжил с укором вещать мне вслед робот. — Пожалуйста, соблюдайте осторожность, и воспользуйтесь возможность вызова экстренных служб в случае…

Быть может, эти штуки действительно могли быть полезны для того, чтобы вызволить из беды заблудившихся старушек. Меня же их появление каждый день начало уже изрядно раздражать. Жителям благополучных районов города и в голову не пришло бы здесь ошиваться. Иные добропорядочные горожане из года в год видели Пустырь сквозь окна троллейбусов или электричек, несущих их в Кузницу и обратно, каждый рабочий день, но желания побродить здесь не испытывали совершенно. Те же, кто оказался здесь не случайно, точно не нуждались в помощи безмозглого жестяного ведра с моторчиком.

Преодолев пустынный переулок, в котором под ногами временами хрустели пластиковые бутылки и осколки битого стекла, а на одной из стен было нарисовано пресловутое ®, я вышел к задней части четырехэтажного здания дешевой ночлежки. К зданию ночлежки примыкало еще более невзрачное двухэтажное здание. У двери размещалась невзрачная вывеска, чье красное неоновое свечение предупреждало прохожих, что перед ними бар.

У входа, как всегда, вертелось несколько людей, из числа обитателей ночлежки, чьи пьяные объяснения гулко разносились по переулку. Один из них махнул мне рукой и радостно крикнул:

— Здоров, хозяин!

После такого приветствия впору было ощутить себя рабовладельцем. Жаль только, что «рабы» не впахивали на плантациях, а бухали, причем очень часто в долг, в моем собственном баре, откуда их иногда приходилось выносить под руки, да еще и убирать за ними блевотину. Какое счастье, что этой стороной «бизнеса» занимался не я, а мой компаньон.

— Привет, мужики, — сдержанно махнул я рукой в ответ.

Обшарпанная, но тщательно убранная лестничка вела к двери. За ней звучала приглушенная музыка вперемешку с голосами, каждый день все теми же, или во всяком случае одинаковыми. Когда я зашел, на меня перевел взгляд смуглый чернявый круглолицый мужик с черной щетиной на щеках, хорошо за сорок, протирающий бокалы за барной стойкой. С этого ракурса не было видно, что он инвалид даже в большей степени, чем я. Да и своей добродушной улыбочкой он этого не показывал.