Новый Мир ( № 1 2009)

“У исторического пессимизма, окрасившего левую литературу, есть обратная сторона: самоирония. Стебется над бунтарями, любя и жалея их, Наталья Ключарева. Стебется над всеми и вся поэт Всеволод Емелин, чья ирония скрывает пафос „русского Беранже”: „Нас всех здесь схоронят и выпьют до рвоты в рабочем районе, где нету работы. Мы только мечтаем, морлоки и орки, как встретим цветами здесь тридцатьчетверки”. Но и стеб — метаморфоза анархистской идеи, неумолимо мутирующей в России в даже не махновский, а „зеленый” лозунг Гражданской войны: „Бей белых, пока не покраснеют, бей красных, пока не побелеют”. Возможно, это и есть не просто левая, а национальная идея”.

Елена Фанайлова.Жесты. Эссе и интервью. [Интервью брал Павел Настин.] — “РЕЦ”, № 52 (“Логос и жест”, 2008, август).

“<...> энергия русской революции 17 года, отчасти подхваченная Оттепелью, и энергия Второй мировой, которая поставила народ на грань жизни и смерти, та энергия, которая рождала великие тексты на русском языке, более в обозримом будущем возвращаться не собирается (может, оно и к лучшему). Поэтому необходимо как-то внутренне перегруппироваться и поискать источники культурного смысла уже не в имперской силе, не в государственной пассионарности и, соответственно, не в воспроизведении старых поэтических механизмов, а попытаться разобраться с более частными историями, с человеческим, сгоревшим в горниле революционной энергии, с семейными архивами”.

“Я счастлива, что со времени моих инвектив появились корпуса текстов Бориса Херсонского и Федора Сваровского, сборник Сергея Круглова и поэма Марии Степановой. Это работа частных лиц над частной жизнью, основанная на глубокой культуре и нравственном отношении к действительности. Мне нравится подрывная работа Кирилла Медведева, он правильно ставит вопросы. Я не понимаю стихов, которые написаны для банального психологического удовольствия. Мне кажется, стихи должны быть написаны для понимания мира, они должны человека пишущего и читающего выстраивать, что ли. У названных мною авторов, в их текстах есть большая смелость: они ломают жанр и представления о том, что может и не может, должна и не должна делать русская поэзия, они выходят в те поля, которые русской поэзии были незнакомы”.

“Главным русским поэтом сейчас мне представляется Николай Алексеевич Некрасов <...>”.

Марк Фрейдкин.О Венедикте Ерофееве. — “TextOnly”, № 26 (2008, № 2).