Новый Мир ( № 1 2013)

“Мне недавно заказали юбилейную статью о Случевском, которого я читала в юности и совершенно с тех пор забыла. А тут его пришлось перечитать почти полностью. И понимаешь вдруг, что это потрясающая фигура — человек, который всю жизнь был сосредоточен на смерти и с ранней юности до глубокой старости писал практически только о ней… в самых разных ее вариантах: о собственной смерти, о чужой смерти, о загробной жизни, о вечности, об умирании. Полная энциклопедия танатологии! Поразительный автор, абсолютно забытый всеми, кроме специалистов, не попавший ни в школьную, ни в вузовскую историю русской литературы”.

 

“Мир выглядит совсем пропащим, в том числе и цивилизованный”.Поэт Гандлевский о митингах, Быкове и состоянии русского языка. Беседу вел Лев Данилкин. — “Афиша”, 2012, на сайте — 22 октября.

ГоворитСергей Гандлевский:“По-моему, я вам представляюсь большим пуристом и цацей, что ли, чем я есть. Я действительно считаю, что Асадов был хороший мещанский поэт. Ничему дурному он своих читателей — девочек, которые переписывали его, — не учил. Пусть, на мой вкус, это не имеет отношения к поэзии, которая мне нравится. Что с того?”

“Главный смысл всяких студий — в знакомстве молодых пишущих людей. Задача руководителя — поддержание живой атмосферы. Чему я могу научить в буквальном смысле слова? Точной рифмовке? Но я вовсе не уверен, что это прием, годный на все случаи жизни. <...> Я могу давать студентам лишь пустяковые советы, что, скажем, пятистопный анапест — настолько сам по себе красивый размер, что им можно говорить без слов: та-та-та, та-та-та, та-та-тa, та-та-та, та-та-та… И что надо быть настороже, а не соблазняться его безличной красотой”.

“Ждать от поэта какого-то особого, не вполне вменяемого поведения на все случаи жизни — это идет от Серебряного века. Но поэзия не в Серебряном веке началась. И я думаю, что великий — и впрямь великий — культ романтического поведения за два с лишним столетия изжил себя. Декларативная неординарность, биографические художества перестают быть знаком поэтического качества, а когда не перестают, смотрятся провинциально. У меня есть и вовсе прозаическая, но очень дорогая для меня сторона жизни — дачная”.

 

Сергей Морейно.“Я хотел бы перевоплощаться в авторов”. — “Московский книжный журнал/The Moscow Review of Books”, 2012, 19 октября.