Новый Мир ( № 10 2007)

Я стал целовать ее холодные икры. Я думал о том, как мы глупы, полагая, что за много лет сумели выучить друг друга. Но стоит сделать одно движение — и видишь: все не так, как было. За эту неизвестность, недосказанность я любил ее. За то, что она давала мне возможность наделять себя новыми свойствами.

Любила ли она меня? На этот вопрос я никогда не мог ответить точно.

Ее кожа была соленой и пыльной. Шершавой. Левой рукой я проник под юбку. Стянул трусы с левого бедра, потом с правого. Спустил на колени, вдыхая запахи пота и бензина. Она раздвинула, насколько позволяла ткань, ноги.

Фонарик упал на землю и потух. Мы снова исчезли друг для друга. Теперь она стала для меня плотью, пульсирующей между пальцев. Превратилась в холодную мякоть, которую я мял правой рукой. В кожу под моими губами. В дыхание, долетавшее сверху.

Массируя и лаская ее тело, я посмотрел на небо, где все так же медленно, как снег, падали звезды. И, раздвинув ягодицы, засунул палец в задний проход.

 

19

Первый год после свадьбы мы с женой любили сравнивать наше прошлое. По месяцам, с точностью до праздников и каникул. До улиц, по которым ходили, и кинотеатров, где смотрели “Кинг-Конга” и “Человека-невидимку”.

Сопоставляя факты, я с удивлением понял, что жизнь, на первый взгляд такая пестрая и хаотичная, состоит из тесных тамбуров, переходов. Узких коридоров, где мы из года в год топчем одни и те же шкурки от семечек.

“Это как два чертовых колеса, которые вертятся рядом”. — Она делала, как на физкультуре, “мельницу”.

“И ничего не видят”.

Тогда же я поймал себя на чувстве грандиозной утраты. Как будто мы переехали на новую квартиру, а барахло забыли. И начал скучать по вещам, которые нас окружали в юности. Они были неказистыми, эти вещи. Некрасивыми. Но живыми, теплыми. А теперь на смену пришли другие. Яркие и пустые, холодные. Не вызывающие привязанности или приязни.

К тридцати пяти годам мы ясно ощутили чудовищную пустоту, которая образовалась на месте прошлой жизни. Провал, пропасть. И что заполнить ее нечем. Как будто гигантская волна унесла целый мир. Оставив на берегу яркие бессмысленные обломки.

И нас вместе с ними.

Страшно сказать, но даже города, в котором мы выросли, не осталось.