Новый Мир ( № 10 2012)

А я про нее думал все больше и больше. И кляну себя за то, что не сделал того, что должен был, — не стал к ней и дальше ходить разговоры разговаривать... Помните, у Брэдбери такой рассказ есть — в русском переводе, по-моему, “Ревун” назывался, а на английском он мне как-то не попадался, да, если честно, я прочитанное по-русски потом на английском редко перечитывал, нечитаного хватало. Там про какое-то доисторическое чудовище, которое где-то в океанских безднах сохранилось с мезозоя, плейстоцена, или что там еще у них, и, похоже, все его сородичи уже вымерли. Так оно раз в год — в брачный период, что ли, — вылезало к маяку-ревуну, который звуковым сигналом корабли в тумане предупреждал. И ревело в ответ точно таким же звуком. По-видимому, за своего принимало или хоть голос, похожий на родной, хотело послушать — настоящих-то своих больше не было. Вот и она так. Все равно я таким, как ей надо, не был, разве что те же слова, те же имена знал, которые она в памяти хранила, чтобы себя живой чувствовать. Так сказать, звуки знакомые издавал. Она на них и откликалась. А я, дурак, лишь о книжках думал.

Даже не знаю, когда умерла Елизавета, — просто как-то раз уже где-то в восьмидесятые позвонил после большого перерыва, а мне и сказали, что схоронили...

Вот так...

Золотые границы

Генерозова Елена Леонидовна родилась в Новосибирске, детство и юность провела в поселке Северный на границе Московской и Тверской областей. Окончила биолого-химический факультет МПГИ им. Ленина. Автор книги стихотворений “Австралия” (2012). Живет в Москве. В “Новом мире” публикуется впервые.

*      *

    *

Помутнели глаза у рыбы, зарезан хлеб,

С солью размешана белая кровь салата,

В горле огня равнодушный пирог окреп:

Трапеза подана, кушайте, чем богаты.

Плещет вино, веселится честной народ.

Время смотреть, как заполнит пустую тару

Все, что созрело в глубинах земель и вод —

Дал же Господь способностей кулинару!

Так насыщая каждого, кто пришел,

Собранное с утра, упокойся в чаше.

Мойте же руки, дети, скорей за стол,

Пусть продолжается милое зверство наше,

Празднуя смертное, сущее шевеля,

Радуя плоть окончаньем чужого века,

Чтобы затем проглотила тебя земля,

В рыб и зерно превращающая человека.

 

*      *

    *

Три лилии, лилии три у меня над могилой…

Гийом Аполлинер

Когда я жила, я не думала, что говорю,

Слова расточая, что дождь, убегала вода

В бездонное русло подарком чужому царю,

Не вняв сердцевине вещей, не оставив следа,

Казалось, что все впереди, подвело естество,

И я умерла, не успев рассказать ничего.