Новый Мир ( № 10 2013)

Неподалеку послышался шум двигателя. Галлюцинация, подумал Танич, опускаясь на колени. Господи, попросил он, может, ты и больное чудовище, но вдруг нет, и тогда, умоляю, помоги Дианочке, спаси ее, я никогда не просил за себя, меня невозможно спасти, но за нее прошу: подари ей жизнь полную радости смысла. Я давно растерял эту детскую радость и не чувствую направления, я иду вместе с другими угрюмыми тенями кривыми тропками к пропасти забвения, а она пускай шагает по прямой дороге в будущее, ощущая вблизи тепло дружеских рук и биение любимого сердца… Он опустил голову.

— Танич, это ты?

Танич сморгнул налипший на ресницы снег. Рядом стоял уазик. Из кабины выглядывал бородатый водитель. Танич не помнил его, но кивнул.

— Здорово, дружище. Ты чего расселся? Залазь, подброшу до города.

Он протянул Таничу руку и помог забраться в кабину. Танич стучал зубами от холода. Водитель вручил ему фляжку: «Выпей». Танич выпил.

 

 

Глава восьмая

 

Чуркин передумал быть атеистом. В православии нашлись плюсы, о которых он прежде не задумывался. Чуркин посещал маленькую церковь на углу Ленина и Социалистической. Ему нравилось слушать бормочущий голос священника, нравился сводчатый потолок в булавках желтого света, нравился запах горящих свечей и старушка в красном платке, которая продавала молитвенники: она всегда ласково здоровалась с Чуркиным и улыбалась ему кровоточащим ртом. Во время служения Чуркин вставал в сторонке, слушая священника. Его охватывало чувство причастности к чему-то важному. Пару раз он попадал на чужие крестины и с нежностью и благоговением смотрел, как плачущих младенцев окунают в купель и как счастливые родители фотографируют таинство или снимают его на камеру.