Новый Мир ( № 10 2013)

Итак, перед нами достаточно широкий срез отечественной поэзии младшего литературного поколения за семь лет — период, за который многие «младшие» успели стать «старшими», а кто-то и был таким на момент участия в премии, например, лауреат 2007 года Анастасия Афанасьева, уже тогда бывшая абсолютно состоявшимся и вполне признанным поэтом.

Широта и среза, и временных рамок создают и соответствующий простор для исследований, причем в меньшей мере литературоведческих (что можно сказать по одному стихотворению?) и в гораздо большей степени — для антропологических, в прямом смысле гуманитарных, в разных направлениях — от микроистории и прикладной социологии (очень был бы интересен контент-анализ сборника) до возрастной психологии.

Вне рамок этих исследований хочется очертить ряд вещей, которые в первую очередь бросаются в глаза и кажутся интересными, выделить некоторые общие черты поколения.

Самое общее там — что этого общего там мало. Разные и стилистики, и фрагменты картин мира, представленные в стихотворениях. Принять антологию за сборник стихотворений одного автора решительно невозможно — даже самому наивному читателю, который не только о современной поэзии ничего не знает, но и вообще последний раз стихи читал в школе по программе.

При этом, однако, заметна общепоколенческая, видимо, тенденция к мифологизации (и демифилогизации, что по-довлатовски одно и то же) реальности. Очень часты обращения не только к библейскому мифу или мифам массовой культуры недавнего прошлого, но и, что несколько неожиданно, к античности, как полноправным, хотя и призрачным, приметам сегодняшнего дня. Вот, например, как в стихотворении Павла Банникова абсолютно мифологизирующей оказывается поисковая система Гугл:

 

гугл говорит что мои стихи похожи на дифференциальное уравнение

еще говорит что они похожи на эпос о гильгамеше

на монографию о метафоре написанную преподавателем сравнительного

языкознания

на неунывающего феникса в эпоху коммерции и интернета

гугл врет

я не пишу стихов

 

Гугл врет о стихах героя, потому что рассказывает не о них, а о том, чем полон он сам.

Насквозь мифологичное, бесплотное бытие и выглядит соответствующим образом — то есть никак не выглядит. Все зримое, предметное лишь едва намечено и еле различимо: «что есть / пропущено: две спирали, относимые / друг к другу / по мере движения / трава вдоль, белая как // как если было все еще видно / в постоянстве тела / от-тела»(Никита Сафонов).