Новый Мир ( № 10 2013)

Между книгами художников Владимира Яковлева и Андрея Бильжо — почти два столетия[2]. Сейчас принято считать, что веками в России ничего не меняется, вот на примере отношения к Италии и посмотрим, как было, что стало и что осталось неизменным и у современника Гоголя, и у нашего с вами общего знакомца, автора вездесущего «Петровича».

Кстати, о Гоголе, заложившем в «русский итальянский миф» один из краеугольных камней. Прав Аркадий Ипполитов в еще одной новой книге «Особенно Ломбардия (Образы Италии XXI века)», приравнявший вопрос «Где этот край?» к самым что ни на есть фундаментальным — «Что делать?» и «Кто виноват?: «И что же этим ежегодным пятидесяти миллионам от Италии надо? Куда и зачем они едут? За средиземноморским климатом, на шопинг, за какими-то неведомыми удовольствиями? Едут и ехали уже несколько тысячелетий подряд, подбираясь к Италии по морям, как Одиссей и следовавшие за ним греки, переваливая через заснеженные Альпы, как галлы, карфагеняне, германцы и бесчисленные христианские паломники, несясь по воздуху как современные американцы, японцы и русские. В Италию едут и Антон Антонович Сквозник-Дмухановский, и Артемий Филиппович Земляника, и Чичиков, и Хлестаков, и Манилов с Ноздревым, и Анна Андреевна с Марьей Антоновной, и дама приятная во всех отношениях и просто приятная дама, и даже Акакий Акакиевич откладывает свои премиальные для того, чтобы побывать в стране, занимающей девятое место в мире по производству цитрусовых. Вся Россия рвется туда, где лавр цветет и апельсины зреют»[3].

 

Большой и красиво изданный «Гиперионом» том сочинений Владимира Яковлева составили два раздела. Во-первых, «Италия. Письма из Венеции, Рима и Неаполя», классический травелог художника, охвативший некоторые главные точки традиционного «гран-тура» (Венеция, Неаполь, Пиза, Генуя, Милан); во-вторых, очерки, посвященные отдельным городам (Флоренция и Рим), которые должны были составить второй том путевых заметок. Яковлев не успел их собрать в законченное целое, умер (он уже по Италии-то ездил больной, а вернувшись в Петербург, вовсе ослеп), так и не доведя главный труд жизни до логического завершения.

Жаль, конечно. Хотя уже то, что есть, обогащает русскую культуру еще одним во всех смыслах важным произведением, почему-то весьма долго не переиздававшимся.