Новый Мир ( № 11 2004)

В юбилейном (15 лет!) номере журнала его главный редактор вспоминает о своей (совместно с женой, Н. П. Колосовой) легендарной публикации стихов Гумилева в раннеперестроечном “Огоньке”. Тут все: чего и кому это стоило, как это проходило, как выглядело, чем откликалось. Хорошо помню, как ранним утром я стоял в очереди к киоску за этим номером с Лениным на обложке (с телефонной трубкой в руке). В Москве тогда шутили, что Ленин говорит здесь по телефону с Горьким как раз о судьбе поэта. Самое поразительное — это публикующиеся здесь же полные растерянной злобы письма простых партийных соотечественников. И опять вспомнилось, как после публикации первого короткого интервью А. Д. Сахарова в “Московских новостях” о разоружении (я работал тогда на заводе слесарем) в цех вбежал депутат-разметчик(слывший просвещенным либералом-библиофилом: тщательно собирал библиотеку из распределяемых по начальству дефицитных книг) со злобным криком: “Совсем уже о…ли! Солженицына печатают!” Перепутал, бедняга.

М. И. Ерин.Историография ФРГ о советских военнопленных в фашистской Германии. — “Вопросы истории”, 2004, № 7.

Скрупулезный обзор ярославского профессора подвел к кощунственной и нелепой мысли о том, что педантичность немецких историософов похожа на внимание к каждомупогибшему от рук нацистов — в сегодняшнем и вчерашнем Израиле.

“По расчетам А. Штрайма, общее число пленных составило 5 163 381 <…>. И. Хоффман полагает, что „точное число советских пленных составило 5 245 882 чел.”…”

“В огромных лагерях военнопленных вплоть до февраля 1942 г.ежедневно(курсив мой. —П. К.) погибало в среднем по 6000 пленных”. “Среди немецких историков идет спор о числе погибших советских военнопленных в отдельных лагерях”.

Мария Игнатьева.В праведных и неимущих. Стихи. — “Знамя”, 2004, № 8.

Пишут, что Мария Юльевна Игнатьева (Оганисьян) родилась в Москве. В середине восьмидесятых закончила журфак МГУ, начала работать в ИМЛИ. Избранником ее оказался школьный учитель из Каталонии, далее последовала эмиграция и жизнь в Испании.

Похоже, что иногда она наведывается и в наши барселоны.

Почти двухметровая девка в метро

Пьет “Старого мельника”, будто тоскует

По житнице счастья. Старуха с ведром

И не одобряет, и не критикует,

Она догорает, как в церкви свеча.

Качается в ритме колес каланча.

Громкоговорителя голос родной

Все с тем же советским покоем всеведущим

Нас предупреждает о станции следующей,

Как Фанни Раневская: “Крошки, за мной!”

Малютка выходит, за горло свою

Бутылку держа. И конец интервью.