Новый Мир ( № 12 2002)

Акунин расшифровывает содержание любой русской эпохи, когда демонстрирует Сенькин “духовный рост” в процессе Сенькиного же обучения новому, благородному языку,языку власти:“У этогоинцидентабыли важные последствия, а от важных последствий проистеклиэпохальные результаты”. Не правда ли, сильно напоминает горбачевский “консенсус”?

Но вот страшная российская драма: и Фандорин, дюже грамотный аристократ, не соответствует актуальным задачам, проявляет какую-то инфантильную, какую-то безответственную фанаберию. Не разбирается, сколько чего стоит. Непрактичен. Плохо считает деньги, слабо понимает новую российскую повседневность. Верит в безусловный прогресс, дескать, скоро и повсеместно железные кони вытеснят парнокопытных. Между тем, не прошло и столетия, на дворе —новое средневековье!Как человек подземелья, человек темной, неартикулированнойглубины,Сенька отслеживает и фиксирует навязчивуюповерхностностьбарина. Барин все еще благороден, но для того, чтобы удержать страну от пространственного переворота в параметрах “верх — низ”, этого уже недостаточно.

Самый стр-рашный эпизод романа — вот он. Что нам свирепые убийства — всего-навсего жанровые кружева. Страшно, когда Сенька читаетчужиеписьма. То есть он же положительный герой, мы ему сочувствуем, почти любим, и вдруг: черная дыра, а в ней окаменевший кусок дерьма. Читает письмо за письмом! Его без труда уличают, а он врет в глаза, бессмысленно отпирается, хнычет, читает снова. Ему укоризненно говорят: “Сеня-Сеня”, и он снова хнычет, снова лжет, снова читает! “Зачем обижаете? Грех вам. Уж, кажется, себя не жалею, как последний мизерабль. Верой и правдой...” Совершенно достоевская бездна, только конкретнее, ближе, страшнее.

Важнейшая кинематографическая рифма? Классная картина Ильи Авербаха по сценарию Натальи Рязанцевой. Так и называется: “Чужие письма”, середина 70-х. Этот фильм качественно срежиссирован и потрясающе снят оператором Дмитрием Долининым, однако, в отличие от акунинского гипертекста, социопсихологически ограничен. Впрочем, этой наивной односторонностью он нам и интересен. Девочка, старшеклассница, читает чужие письма. Вообще говоря, этота же самая Сенька. Кажется, теперь ее называют Зинкой. С девочкой беседует интеллигентная учительница, строгая и достойная Ирина Купченко. Накося выкуси! Хочу и читаю.