Новый Мир ( № 12 2008)

Ворваться на проезжую часть перед последним трамваем

Словно в чужую штрафную площадь

И гордиться собою как лучшим другом

Толстая тетка кроет правильными такими словами

Ты словно попал под лошадь

И отделался легким испугом

Жив и живи не делай глупостей не болей простудой

Рано или поздно мы все там будем

Сладко сосет под ложечкой что пошло не ново правда

От чувства такой возможной утраты

Напиши об этом в журнал очень смешной стишок

Смеяться после слова лопата.

 

*      *

  *

Нет уже ни пространства, ни времени.

Светлана Кекова

не измерен шагами плацкартным билетом летом

путь в холщовых штанах на юг на восток на север

так стоит пассажир на перроне над ним комета

так стоит мужик на перроне рубли рассеяв

пирожки с капустой вареники пиво раки

вырастают из тех рублей как из чернозема

колосится вобла цветут водяные знаки

почему же все это вот так знакомо

и похоже на что-то скорее на те пути

что лежат вокруг пустотой звеня

но не в силах уже вести говорить цвести

по хорошему курсу четвертый десяток менять

Покаяние Петра

Петров Григорий Александрович родился в 1939 г. Закончил филфак МГУ. Печатался в журналах “Новый мир”, “Октябрь”, “Знамя” и др. Живет в Москве.

 

Тут на днях жена Петра Мария говорит ему, что видела в газете сообщение, будто в Историческом музее открылась выставка какого-то живописца, который выполнял заказы для этого музея.

— Тебе, как художнику, должно быть интересно, — сказала она.

Петр сделал вид, что не придает этому значения — мало ли вокруг всяких живописцев? А Мария его уговаривает. Мол, в газете написано, что на выставке среди прочих картин этого художника выставлены написанные им портреты работников музея.

— Там же в музее твоя Алена работает, — говорит Мария. — Ты, надеюсь, помнишь свою любовь. Может, и ее портрет там висит.

Петр, разумеется, никогда не забывал Аленушку. После того как они расстались, он время от времени звонил ей, интересовался ее делами. Встречаться с ней он не встречался, чтобы не ворошить прошлое, в котором было полно всякого, а главное — их дочь Машенька, которая осталась с Аленой. А тут вдруг такая выставка. Петр, разумеется, изобразил равнодушие, но при первой же возможности отправился в Исторический музей, который он про себя называл “Храм Аленушки”. Вернулся он оттуда какой-то странный, будто не в себе. Смотрит Мария на него и понять ничего не может. Стала она расспрашивать, а Петр как воды в рот набрал. Долго он так отмалчивался, пока наконец не выдержал. Однажды за завтраком все-таки заговорил: