Новый Мир ( № 12 2008)

— Когда скончалась императрица, царь, как и обещал, обвенчался со своей любимой. “Слишком долго пришлось мне ждать этого дня, — говорил царь. — Целых четырнадцать лет! Какая пытка! Я не мог дальше выносить ее. Все время непосильная тяжесть давила мне сердце”.

— Это тебе сам ночной гость рассказывал? — смеется Андрей.

— Да, да, — отвечает Юлечка. — Самое главное дальше. Царь решил отречься от престола и вместе со своей новой женой уехать из России. Вот какая любовь! Ему даже трон не был нужен. Но уехать не удалось — царя убили.

Петр и Мария стали замечать, что их Андрей теперь с удовольствием проводит с маленькой Юлечкой все свое свободное время. Он часто водил ее гулять в парк возле дома. Родители не раз видели в окно, как они идут между деревьями, держа друг друга за руки.

— Прямо как император Александр со своей Катей в Летнем саду,— говорила Мария Петру.

Другой раз, глядя на детей в окно, Мария сказала:

— А ты заметил, что наш Андрей совсем перестал пить вино? Я уже не знала, кому молиться, чтобы он оставил эту пагубную привычку. Ивот это сбылось. — Мария повернулась к Петру: — Я так благодарна тебе за Юлечку. Это она вылечила нашего Андрея. Какое счастье, что ты привел ее в наш дом!

Петр даже не заметил, как по его щеке покатилась слеза.

— Все это так, конечно. Прекрасная девочка, я ее люблю всей душой. Только все-таки это не моя родная дочь.

Супруги обняли друг друга.

— Богородица простит тебя, — утешала Мария Петра.

Осколок метели

Гампер Галина Сергеевна родилась в городе Павловске. Поэт, прозаик, переводчик. Окончила Ленинградский государственный университет. Автор восьми книг стихов. Живет в Санкт-Петербурге.

 

*      *

  *

Мой опыт, ощуп, мой огляд

И откровенья — пограничны.

Ведь зафиксировано так

В моей истории больничной.

Сознанья бледное окно,

И сквозь него маячит еле

Потустороннее пятно —

Осколок меркнущей метели.

 

*      *

  *

Неправильно все шло, хоть высоко,

Неправильно, но шло, не уходило.

И в этой высоте копилась сила —

Предгрозье, штиль, а дышится легко…

В своей непредсказуемости нас

Вбирала высота — назад ни шага.

Что выше высоты?

               Перо, бумага

Поведали б,

               но коготок увяз.

После вечера Виктора Сосноры

Слух космической тишиной

Замкнут. Насквозь прочищен.

Раковины ушные увяли от децибелов

Пудовых. Меня расплющить

Раз плюнь. Уйдя в себя,

Двоюсь, и троюсь, и множусь

Текстами, сам я текст,

Заперт в халупе тела,

И в помощь мне линзы глаз,

Сквозь них сочетаю вечность

С комариком на лету.

*      *

  *

Я умираю сотню раз на дню,

Взгляни-ка на мою кардиограмму —

Мой стих, и путь, и место, где стою, —