Новый Мир ( № 12 2012)

Еще одна заметная работа в этом плане — «Львовская сага» Петра Яценко: несмотря на громкое название — всего полторы сотни страниц[26]. Не «Форсайты», но тем не менее история нескольких поколений двух семей, от межвоенья до 1960-х. Автор — человек молодой, и само его обращение к этой теме говорит о многом.

На наших глазах литература «гения места» из сугубо краеведческой трансформируется в беллетристику, причем беллетристику массовую (вспомним «Киевских ведьм» Лады Лузиной, о которых речь шла в прошлой колонке). А во Львове есть еще один стимул для этого процесса: многообразный город стремительно преобразуется в туристический центр, и вслед за этим происходит то, что социологи называют «коммерциализацией различий». Львов украинский, польский, еврейский, армянский, австрийский становится товаром и брендом во всех смыслах этих слов, как в хороших, так и в дурных. Случай не единственный и даже типичный: в европейской культуре главным образцом, конечно, остается римский текст, созданный туристами и тоже ориентированный на прошлое.

Конечно, трансляция литературного образа города вовне ярче (и упрощеннее), нежели его переживание «изнутри». Многие местные жители полагают, что Львов вовсе не таков, каким предстает в путеводителях, от «Кнайп…» до новейших романов. Настоящий город — это спальные районы Сыхив и Замарстынив, промзоны — наследие советской эпохи; бесхозяйственность городских властей, перекопанная Армянская улица, проблемы с водоснабжением — реалии сегодняшнего дня. Все попытки выйти за пределы винничуковских тем пока что маргинальны: «другой» Львов пребывает на периферии литературы, от молодежной социальной прозы до молодежного же фэнтези.