Новый Мир ( № 2 2007)

Очень важный момент, который у нас не привыкли принимать во внимание. Советский Союз культивировал идею некой высшей человеческой общности, состоящей из совершенных людей коммунистического будущего — знающих себе цену и не знающих ни сомнений, ни скуки полубогов. А тем временем негордое западное общество скромно именовало себя “массовым”. Оно признавало и факт прозаизации жизни, и одномерность своего типового гражданина, и актуальность проклятойскуки. Западное общество ставило задачу “развлекать и отвлекать” едва ли не на первое место (см. понятие “индустрия развлечений”). Их массовая культура стремилась карнавализовать повседневность, максимально разнообразить ее, пометить все ее сегменты и все ее секунды. Советская мысль упрямо отрицала то очевидное обстоятельство, что СССР — типичное массовое общество XX столетия. Повседневностью не занимались из идеологических соображений, не занимались упрямо, последовательно, принципиально. То есть Советы из гордости (“У советских собственная гордость…”) не хотели замечать очевидного. Советская оптика была устроена так, чтобы не видеть собственного носа.

Выдающееся открытие Лебедева — Фрумина еще и в том, что их картина делает вышеупомянутую подмену явной. Ведь фабула “Нелегала” — это некая шпионская история, это детектив, это набор тайн и секретов. Подобные начальные условия должны были бы спровоцироватьяркостьи увлекательное разбирательство с интересным сюжетом, а на деле мы видим тупую тягомотную цепочку, цепочку несообразностей. Приключения так и остаются здесь на назывном уровне. И все потому, что позднесоветская социалистическая культура демонстративно с подобными сюжетами не работала, даже не пыталась их активизировать, чтобы впаривать потом первому встречномумассовому человеку. Она никого не старалась заинтересовать, высокомерничала. Вот и получается теперь скучное, унылое повествование на материале из жизни заведомо интересных людей, разведчиков, — нонсенс! Не хватает языковых ресурсов? Все еще проще: наши разведчики, наши будто бы полубоги были на деле субъектами массового общества, а других образов, внеположенных этой скучной реальности, страна не наварила. В картине не видно ни одного полубога. Вероятно, нашим последним экранным полубогом был герой Евгения Урбанского из весьма выразительной картины Юлия Райзмана “Коммунист”.

Нелегальноеизмерение — человеческое. Оно-то как раз и реконструируется, незаметно вытаскивается на первый план в процессе грамотно организованного актерского взаимодействия.