Новый Мир ( № 2 2007)

Консультант фильмамонах Косма: “Было тяжело. Непонятно, о чем, что снимать. И у Петра, и у меня был большой страх, чтобы не сделать какое-то кощунство, пойти не по тому пути, соблазнить чем-то зрителя. Я полгода после съемок боялся смотреть этот фильм. Потом посмотрел — мне понравилось. Перед съемками мы отслужили молебен на всякое благое дело, вся группа участвовала. И потихонечку дело пошло.

Было непонятно, как снимать некоторые сцены, как играть. Очень сложно было снимать молитвы. Не было ведь никакого опыта, никакого примера, ну, кроме Тарковского. Как снимать человека, который молится? Петр молился по-настоящему, о своем, а не по сюжету. Лунгин хорошо это фиксировал. Бывало, что Петр читал молитвы, а я говорил, что это не пойдет, и Павел Семенович соглашался”.

См. также: “Почему же в „Свадьбе” у Лунгина получился жуткий и в то же время убедительный священник, а в „Острове” лучше всех смотрится юродивый монах Анатолий и столь неприглядно показаны другие насельники обители? Главный герой постоянно эпатирует официальную Церковь, но у меня возникает вопрос: а что может предложить он сам? Иными словами, этот фильм очень легко может вызвать у зрителя ощущение, что некое индивидуальное, харизматическое христианство намного выше традиционной церковности. Безусловно, такой путь свойственен некоторым святым в разные времена, но предлагать его через кинематограф как единственный образец, достойный подражания, — значит покушаться на устои. И я считаю, что это — очень опасный и искусительный ход режиссера. У нас и так слишком многие готовы бежать за первым попавшимся Грабовым только из-за того, что священник на приходе пьет водку. А большинство современных юродивых — это, к сожалению, не Анатолии, а Григории Распутины!” — говоритпротоиерей Георгий Митрофанов,профессор Санкт-Петербургской духовной академии, магистр богословия(“„Остров” Павла Лунгина глазами священников”. Записал Денис Маханько. — “Фома”, 2006, № 11 /43/).

См. также: “Главный герой фильма сострадает людям, которые приходят к нему, остро чувствует их горе и стремится помочь им своей молитвой. Но когда по этой молитве совершается чудо, он настаивает на том, чтобы исцеленные приступали к исповеди и Причастию. Это очень важный момент, который меня порадовал; Анатолий не „заменяет собой Христа”, а направляет страждущих ко Христу, к Евхаристии.