Новый Мир ( № 2 2007)

Здесь — блестяще скомпилированныйВиктором Сукачом“Auto-портрет Розанова” и доклад русского эмигрантаНикиты Муравьева(Париж), сделанный еще в конце 30-х. Муравьевский доклад, в свою очередь, предваряет статьяЛ. А. Цибизовойо религиозно-философских исканиях главного героя этого номера. Условная тема подборки текстов: духовная биография человека, про которого Чуковский писал когда-то, что у него несколько сердец.

“Трагедия Розанова, может быть, и вытекает целиком из его природной двойственности: постоянного душевного стремления найти тепло, жалость и успокоение и столь же природного качества его интеллекта доводить всякую мысль, всякую веру до их логической и холодной крайности” (Н. Муравьев, “О Розанове”).

Из открывающей номер журнала статьи все того же В. Сукача “Enfant terrible русской литературы” я как-то дополнительно понял, сколь далеко и глубоко зашли “отношения” исследователя и героя исследования.

Евгений Попов.“Случай” на станции Варварка. —“СВ” (бортовой журнал Р<оссийских> Ж<елезных> Д<орог>), № 12.

Элегантный, как всегда, рассказ “самого веселого анархиста русской прозы” заканчивается так:

“Было двенадцать. Било двенадцать.

— Ну что же вы это приуныли, друзья? Ведь жизнь продолжается, — улыбнулся Иван Иванович, закончив свой рассказ.

И мы все заулыбались, задвигались. Все мы — я, Фофанов, Абдрашитов, Шепета, Ким. Наш поезд летел вперед, на восток.

Владивосток — Москва. 16 — 22 октября 2006”.

…Этот журнал с рассказом из серии типаи узнала мама своего отцанам положили этой зимой в купе поезда Москва — Ижевск, и прозаик Михаил Бутов призывно ткнул в текст: “Узнаешь?” И я узнал. По дороге в вышеупомянутый Владивосток (и по дороге обратно) Евгений Анатольевич Попов периодически трогательно жаловался, что пора, мол, садиться за святочный рассказ для заработка. Пора, мол. Поделился и некоторыми наметками. И вот — результат. И реалии тут есть для меня узнаваемые, а Шепета — это же известный дальневосточный поэт, на книжечку которого отозвалась у нас Василина Орлова, Иван Иванович, замдиректора вольфрамового комбината и сподвижник Колесова. Откуда что берется? И как все просто на первый взгляд. Впрочем, говорят, Тотоша и Кокоша в “Мойдодыре” Чуковского — это на самом деле домашние прозвища племянников Чехова — Антона и Николая. А К. Ч., как известно, Чеховым занимался всю жизнь. Добро не пропадает.

Геннадий Русаков.Мне ярость жизни раздувала вены… — “Дружба народов”, 2006, № 12.

...................................

Нет мне любви мучительнее слов.