Новый Мир ( № 2 2013)

Многое-многое в жизни стало неважным, а это почему-то наоборот. Он очень их ждал.

Заранее начинал поглядывать на небо, прикидывал, когда они в этом году, и вот, чаще всего утром, вдруг слышал знакомый разговорчик сквозь стены и так этому радовался, что засовывал босые ноги в валенки и прямо в трусах и фуфайке выкатывал на крыльцо. Тут обнаруживал он свой тополь украшенным черными орущими засранцами. Вскоре и таять начинало, как следует. Грачи были верной приметой.

Старик был небольшой, высохший, лыжи широкие, и наст держал неплохо. Дунай, проваливаясь то одной, то другой лапой, уходил вперед, останавливался и, повернувшись к старику, привычно, понуря голову, ждал.

Пройдя угол леса, остановился. Поле заросло так, что уже и не сунуться. Он знал это, маслята летом собирал здесь в мелколесье, да почему-то забыл. Всегда, всю его жизнь там были поля, которые он сам же и пахал, эти-то поля он и помнил, а про маслята забыл. Не протаяло еще ничего. Бело кругом, только лес скучно чернел.

Он стоял на опушке, глядя на крышу своей избы у речки, на другие повалившиеся и еще стоящие, давно опустевшие жилища людей, вспоминал, чьи они были. Катю свою вспомнил… Катя померла… все-таки, когда она жива была, полегче было. Он ее носил. Обезножела, враз обезножела в огороде, упала, как скошенная трава, и смотрит на него, а ногами не может шевельнуть. Восемь лет так и жили. Коляску придумал из велосипедных колес, и она все делала из этой коляски — и в огороде, и у плиты, пол даже мыла… Ну и носил, конечно. В огород, в баню носил свою Катю на руках. Нетяжелая была. Она и вообще-то никогда не была толстая, только когда беременная. Хоть и старый уже, а поднимал, справлялся. Даже смеялись они вместе на это дело, когда он брал ее на руки, как молодую. Катя так и говорила тихо: молодую-то, мол, не носил. Или он принесет ее в баню… хоть и старик уже, а бывало, и стеснялся… Всю жизнь они стеснялись друг друга — отчего это?

Он потоптался еще, разглядывая деревню издали, и пошел домой. Было 23 февраля. Старику всегда в этот день непонятно на душе бывало. И тяжеловато и всяко-разно, а иногда и хорошо. Сынок Нюшкин родился 23 февраля. Они пьянствовали с дружком Колькой. По-соседски начали, а потом Колька еще полдеревни напоил — у них с Нюшкой детей больше десяти лет не было, и Колька тогда чуть не неделю пил.