Новый Мир ( № 3 2008)

с пола. Медленно возвращается к столу. Смотрит на Второго.

Второй. Я все запомнил.

Первый. Давай допишем главу. Говори как есть.

Второй. Ты настолько помешался на моментах объятий, что готов был ради них на любые сумасшедшие выходки. Нам хотелось бы думать, что выходки были тебе неприятны, но это не так: ты наслаждался. Надел маску и стал играть. Начал управлять человеком для того, чтобы добиться своего. Она тоже управляла тобой: ты перенимал от нее мысли, которых не хотел. О смысле жизни, например, и о самоубийстве. Ты никогда не хотел покончить с собой, но был рад рассуждать об этом с ней, если она тебя за это обнимет. Она заразила этими мыслями многих одноклассниц. Дома маме ты кричал ее слова: “Вы серость, все ничтожества, толпа!” Ты сидел дома за столом и острой иглой циркуля рисовал на левом запястье линию пореза: ты точно знал, зачем это делаешь. Завтра ты придешь в школу и покажешь ей это. Прямо на уроке. Она еле-еле сдержится, а спустя какое-то время будет плакать в туалете. После школы вы вместе пойдете куда-то, где она будет обнимать тебя, любить и уговаривать пожить еще немного ради вашей чистой дружбы. Ты писал ей записки накануне вечером — готовил их, будто домашние задания, огромные монологи о внутренних страданиях. Однажды ты написал, что считаешь себя полным дерьмом, а она — это было, кажется, весной — говорила, что это не так. И кажется, тогда ты в первый раз сказал вслух, что любишь ее.

Первый. Мне кажется, что мы и раньше объяснялись в любви. Впрочем, я не уверен, скорее не объяснялись. Объяснялись в дружбе — это точно.