Новый Мир ( № 3 2009)

В отличие от Балабанова и Германа-младшего Михаил Калатозишвили — режиссер “Дикого поля” — никаких особых авторских амбиций в свою картину не вкладывал. Ему просто достался в руки гениальный сценарий Петра Луцика и Алексея Саморядова, о котором пятнадцать лет мечтали чуть не все отечественные режиссеры, и задача была — максимально адекватно и с минимальными потерями перенести его на экран.

Сценарий, написанный в начале 1990-х, повествует о распаде империи, точнее — о том, как языческая стихия “дикого поля” прорастает на руинах имперской цивилизации. Дело происходит где-то в степях Казахстана. Советская власть кончилась. Новой нет. И на “ничейной земле”, где на сотни километров из всей цивилизации — один врач без лекарств и милиционер с неясными полномочиями, живут на хуторах люди, с которыми творятся странные вещи. Они не болеют нормальными болезнями типа простуды и геморроя, они не умирают, если в них ударит молния, они могут пить сорок дней, впасть в кому и воскреснуть, если их ткнуть раскаленным железом. В их сознании почти стерлась грань между животным и человеком, и смерть жены — событие в том же ряду, что и смерть собаки, а корову, сожравшую скатерть, ведут лечиться к человеческому врачу. Какие-то древние магические силы встают из земли. Какие-то ангелы следят с холмов... Обыденный, привычный человеческий мир накренился. “Что-то страшное идет по степи”. То ли кочевники нахлынут, то ли звери заговорят, то ли Бог явится и наступит конец всему.

Замечательный камертон к сценарию — сказка Саморядова про Николая Коннова.

“У Николая Коннова с хутора Казанского жена рожала. Сидел он дома, ждал, тут женщины вдруг выбежали, кричат: беги сына встречай. Он заходит в дом и видит: жена его родила овцу. Лежит овца на постели вся в крови и блеет, а жена, плача, гладит ее. Выбежал он из дома: Боже ты, Боже, ведь мы еще все живы, что же ты делаешь, — и поскакал в степь.

Не знаю, сколько он ехал, только видит, на холме хутор заброшенный и церковь на площади. Выехал он на площадь, а возле церкви люди, все лицами темные и молча роют землю ножами. А рядом мальчик сидит, лет десяти, на лавке и на него смотрит. Подъехал он ближе, а мальчик встал и говорит: езжай домой, Коннов. Бог отвернулся от русских, я ваш последний ангел остался. Езжай и живи как есть, лучше не будет.

Перегнулся тогда Коннов с седла и ножом хватил его по горлу. Раз отвернулся, то и ангела нам последнего не надо, мы другого Бога сыщем. И ускакал”.