Новый Мир ( № 3 2011)

Именно симпатия со стороны наследников Введенского и помогала Глоцеру почти двадцать лет блокировать издание «бумажного» Введенского. Однако не стоит говорить, что поэт совсем был недоступен читателю, — тексты собрания Мейлаха — Эрля уже не менее десяти лет свободно доступны в Интернете и в основном именно в этом виде доходят до нового поколения читателей. Да и гилеевский двухтомник до самого последнего времени ценитель бумажной книги мог приобрести у букинистов за пару тысяч рублей. При этом агрессия Глоцера рождала в людях деятельных пропорциональное по силе желание вновь опубликовать Введенского на бумаге, а слабая легитимация поэта как классика литературы тридцатых годов невольно стала связываться именно с этим запретом на бумажные издания.

Но связь эта, кажется, ошибочна — Введенский остается «подземным классиком» для филологической (т. е. легитимизирующей) общественности не по причине отсутствия бумажных изданий, а в первую очередь из-за отсутствия в отечественной литературоведческой традиции адекватного концептуального аппарата, в рамках которого могли бы обсуждаться эти тексты. Впрочем, последнее касается не только текстов Введенского, но и большей части словесности, с одной стороны отклоняющейся от магистральной линии соцреализма, а с другой — не демонстрирующей свою прямую зависимость от довольно хорошо исследованного модернизма начала столетия. Здесь вообще можно говорить о необходимости широкого пересмотра истории литературы, который не должен ограничиваться Введенским и обэриутами. Конечно, этот пересмотр в той или иной форме совершается в последние двадцать лет, но все-таки не стоит преувеличивать его масштаб — основой для программ филологических факультетов он пока не стал и вряд ли станет в самое ближайшее время.