Новый Мир ( № 3 2011)

Сумасшедших старух лечат галоперидолом. Чем лечат сумасшедших дятлов и кто их лечит? Конечно, он мог быть не сумасшедшим, а музыкантом, спортсменом, юмористом или просто птицей с душой ребёнка (помните? все дороги так или иначе ведут к детям) — мне ли не знать, что это такое? — но мой человеческий первобытный страх перед горящими во тьме глазами, воем кого-то ещё не названного и дикого, хрустом валежника, предупреждающим о подкрадывающемся хищнике, заслоняет все другие объяснения, кроме одного.

Однако сумасшедшие старушки и дятлы имеют к моему сну отношение сугубо иллюстративное. На балконе мне пришла в голову мысль, что новый выход из сна во сне — это прыгнуть вниз. Если я полечу, кошмар перестанет подавлять меня своей реалистичностью, полёт уведёт меня из полусна в настоящий фантастический сон. Если упаду и разобьюсь — что ж, тоже неплохо, тогда кошмар закончится и я проснусь. У новонайденного выхода было много возможностей, и все они мне подходили. Седьмой этаж — нормально! Воодушевившись, я перелез через балконную ограду и уселся на ней, болтая, как в детстве на скамейке, ногами. Я уже был по ту сторону. Разжал руки — перестал держаться за перила. Теперь я должен был прыгнуть. Я ничего не боялся, я знал, что во сне можно не бояться того, чего боишься наяву. Во сне боятся другого. Меня ничто не останавливало. Хотя нет, захотелось курить. Легко, как бывает только во сне, я перемахнул обратно. Сигареты и зажигалка там, где всегда. Я прикурил сигарету, сделал выдох и только тогда осознал, что зажигалка сработала. Я снова крутанул колёсико, и снова появилось пламя. Я нажал на выключатели, один, другой — лампы не загорались. Уже поняв, в чём дело, я посмотрел на табло АОНа — оно не светилось, затем на фосфоресцирующие стрелки часов: было четверть четвёртого. Время моей смерти. Настоящей смерти. Не во сне. Потому что я не спал: просто отключили электричество. В последнее время это бывает часто: минут на десять-пятнадцать раза три-четыре в течение дня. По всей видимости, и ночи.

Прижавшись к балконной ограде, я курил и смотрел вниз: теперь, по законам бодрствования, мне было страшно. Я вспомнил, с какой лёгкостью, физической и душевной, был готов соскочить и полететь вниз. Часа через полтора-два дворники или собачники обнаружили бы мой труп.