Новый Мир ( № 4 2002)

Остается добавить немногое. Собственно информативный объем “Страсти” так ничтожен, что заметить его удается с трудом. Ну, бесконечный феминистский апостол Лакан и бесконечное феминистскоебаунти— jouissance fбeminine — “женское наслаждение (субъективация без символической кастрации)”. Из всех “героинь” книги достичь его удалось лишь двум — Софии Парнок, “ускользающей из фаллического ритма”, и Лиле Брик, строившей “свой быт и жизнь в невероятной ситуации исполнения желаний как невероятной ситуации вечной сексуальности и вечной красоты”. Более-менее приблизилась к нему Любовь Менделеева, обретя себя после долгих мытарств в “практике адюльтера”: “главное, она быласчастливана фоне параллельной (?) жизни несчастного и страдающего мужа” (ой ли?). Остальные — истерички, психопатки и аффектированные особы — потерпели полный крах, поскольку, как мы уже знаем, следовали враждебному дискурсу “по фаллическому типу”. Непонятно, на что они вообще рассчитывали, принимая чужие правила игры? На миг забыв о научной терминологии, Жеребкина криком кричит об оскорбленной, растоптанной, преданной поруганию и пораженной в правах женщине тоталитарного дискурса: “Как еще женщина, помещенная в границы мужской логики Вечной Женственности, может предъявить себя и свое „я”? Через наркотики, измены, пьянство, попытки самоубийства”. Бе-една-я!!!

Что все-таки хочется сказать — побольше бы таких книг. Настоящих. Прогрессивных. Смело открывающих правду. А то болтают о феминизме невесть что. А тут вот он (или она?) — сам (сама?)рассказываето себе. И все сразу предельно ясно. Товар, что называется, лицом. Ну или не лицом. Другим местом. Главное, женским.

А тем, которые еще ничего не поняли и думают, будто обладают чем-то таким, ну, одним словом, тем, чего у нас нет, — что, по их мнению, дает им какие-то преимущества, — так вот, для них мы заготовили сюрпризец. И уж на это им точно не ответить — потому что ответить на это не-воз-мож-но!

“ФАЛЛИЧЕСКОЕ — ЭТО ТАКОЙ ЭЛЕМЕНТ В СТРУКТУРЕ, КОТОРЫЙ МАРКИРУЕТ ЧИСТОЕ РАЗЛИЧЕНИЕ; ДРУГИМИ СЛОВАМИ, ТАКОЕ ПРИСУТСТВИЕ, КОТОРОЕ МАРКИРУЕТ ЧИСТОЕ ОТСУТСТВИЕ”.

Ну что, крыть нечем? То-то.

Одиночество как образ жизни

Владимир Березин. Свидетель. Роман. Рассказы. СПб., “Лимбус-Пресс”, 2001, 440 стр.

Проза Владимира Березина не может не вызывать в памяти имена Хемингуэя,

Виктора Шкловского, отчасти — Юрия Казакова, отчасти — авторов исповедальной молодежной прозы шестидесятых годов.