Новый Мир ( № 4 2002)

Гривны, стало быть, уступают злотым,

а секунды серебряные — золотым.

Наконец-то за ускользающим Завтра

погоня закончена. Оно — сейчас:

желтое в этой застежке рюкзачной,

козырьке, куртке, разрезе глаз.

Манго-банановая Пальмира,

зеленеющая в голубизне!

Ее, раскинувшуюся на полмира,

мыслимо ли разглядеть извне

до оранжевой сердцевины,

откуда розово истекает родник...

Видимо, кровушку, как они ни цивильны,

будут пускать и при них.

Уже и при этих вот, ярколицых.

Кто она — афреянка? Он — америяп?

Невероятные — что ни случится,

выстоят, — каждый в костях не слаб.

Наше дело — помахать им ладонью:

— Вот вода и воздух — мол, садись, володей...

— Здравствуй, незнакомое, молодое

племя, похожее на людей.

Шампейн, Иллинойс.

Диверсант

21

Береги честь смолоду. — К вопросу о правдах войны — штабной и окопной

Очень, очень нехорошие события случились с нами при переходе линии фронта! Самолет за нами не пришел, хотя и был обещан, и все потому, что задание было сдвоенным, и от Чеха, и от Костенецкого, а тот полагал, что обратную дорогу обеспечивают москвичи, те же надеялись на фронтовое наше начальство. Представленные самим себе, мы изворачивались угрями. Дороги забиты немцами, общаться с партизанами нам запретили, местного населения как такового не существовало... И все-таки мы вышли к своим и предстали перед начальником разведотдела... не нашего фронта, вот в чем еще одна беда, а Воронежского, если не изменяет память. После чего началась странная канитель.