Новый Мир ( № 4 2004)

Прости мне.

Прегрешения тяжкие,

неверье ничтожное,

окаянную гордость мою.

Если Ты хочешь…

Если Ты хочешь.

Одна ночь в аду

Я жил легко до последней ночи.

Но ее решил провести в аду.

Непреднамеренно, между прочим.

Но если все-таки проведу,

доживу до утра, дотяну до света,

пересыпанные песком глаза

отворив в темноту, я запомню это

утро, свежее, как слеза,

отмывающая изображенья или

преломляющая семицветный луч…

Люди лежат, где они стелили

свои постели, двери на ключ

заперев, замерев в неудобной позе,

чутко вслушиваясь в тишину внутри

собственных тел. Метаморфозе

не мешай совершиться. Перегори:

до земли, дотла, до угля, до праха,

если хватит сил, если будешь жив,

то уснешь, не зная сорного страха,

голову на руки уронив.

 

*    *

 *

Я — щука на белом песке.

Крючки в моем плавнике.

Кровоточит блесна.

Вероятно, это — конец.

Вероятно. Браво, ловец!

Развязка моя близка.

Удар — хвостом по песку

изгибая тело — блесну

ломая плавник — к воде.

Песок залепил глаза.

Неужели уже нельзя?

Неужели сейчас и здесь?

Как томно, как тяжело!

Скулу от боли свело.

Ничего не могу.

Ударом весла по лбу

венчает мою судьбу

хмурый рыбарь.

На солнечном, нестерпимо

сияющем берегу.

 

*    *

 *

Кочую по квартирам,

зимой снимаю дачи,

а жизнь бежит пунктиром:

пробелы и удачи.

Питаюсь черным хлебом

и супом из пакета

между землей и небом,

посередине где-то.

Сижу до полуночи

и чаем горло грею.

Удачи — все короче,

пробелы — все белее.

 

Разговор с историком

Здесь воздух горек,

а суть — суха.

Постой, историк,

в тени стиха.

Здесь то, что было

и не сбылось,

хоть волком выло

и ввысь рвалось...

— Попасть в анналы

не значит взмыть.

Совсем не мало

по волчьи выть.

Здесь ни за что не заблудишься

Яковлев Александр Алексеевич родился в 1955 году. Окончил Литературный институт им. А. М. Горького. Печатался в “Новом мире”, “Октябре”, “Юности” и других журналах. Живет в Москве.

 

“Что ж ты делаешь, принцесса?!”

Пора бы перекурить. Вот выбраться из ельничка и отыскать поваленный сухой ствол.

“Ведь все странствия и приключения заканчиваются, едва герой находит свою принцессу. И далее живут они долго и счастливо. А что из того? Подвиги-то совершать уже некому. Извлечен герой из процесса. И некому схватиться с нечистью… Что ж ты делаешь, принцесса?! Похоже, ты совсем не думаешь головой. Или ты царевна-лягушка? И не царское это дело?”

Пичуга малая открыла себя за густой игольчатой ветвью. Сидела себе на пенечке, красуясь буроватой грудкой, и не собиралась страшиться.

Бадьин бесшумно отпустил колкую тяжесть, и ветка вновь скрыла пернатое виденье.

“Гнездо, наверное”.