Новый Мир ( № 4 2004)

В церкви Васеньку, Бога не знавшего, не отпевали. Да и слов над гробом не говорили. Будто стеснялись стоявших неподвижно в толпе хмурых парней в черных кожаных куртках. Парни были, вроде монгольских кочевников, бриты наголо. Они глядели, как люди прощаются, как выносят, как крышку опускают, как заколачивают, как в яму опускают, как землей засыпают… И с кладбища шли за толпой, в дом только не зашли, спасибо. Потоптались в саду под форточками. Покурили, побросали окурки в снег и ушли.

— Каждому по его вере, — сказал дьячок и опрокинул стопочку.

На поминки он явился как частное лицо, как дальний Васенькин родственник и приятель. Опрокинул по новой и помидором соленым чмокнул.

— Васенька наш был язычник, ему следовало гроб побольше сделать, чтоб положить рядом мотоцикл его…

— Раскопали бы, — заметил родной Васенькин дядя, Михал Ильич, пожилой милиционер. — Осквернили бы могилу, и все.

— Ясно, что раскопали бы, — согласился дьячок. — Я не к тому. Я чисто теоретически рассуждаю.

— И чего б ты ему еще в багаж сунул? — спросил Васенькин однокашник, Егорка, сварщик на “стрелочном”.

— Настюху, — сказал кто-то. Многие засмеялись.

— Не спорю, — сказал дьячок. — Настюха Васеньке нравилась.

— Она тут многим… — захихикали.

— Но я бы Васеньке в гроб положил, — невозмутимо тянул свое дьячок, — короб целый лекарств, чтобы ему там не скучно было, на том свете.

Про лекарства все думали, хороня Васеньку и поминая, но никто вслух не говорил. Но вот — было произнесено. Многие даже перестали есть и пить. Дрова в печи потрескивали.

Без лекарств нельзя было Васеньку помянуть, через них он и погиб в конце концов.

— Странное дело, — раздумчиво произнесла захмелевшая Васенькина мать. — Рос он вроде бы самым простым парнишкой. Учился с тройки на двойку, но ведь не хулиган был. На мотоцикле даже не успел вволю погонять.

— Курицу мою загнал! — вставила вдруг хвастливо старуха Савельева.

— Да, — продолжала мать. — Как все мальчишки. Если б не эта его страсть — все смешивать и пробовать, чего выйдет.

Все не все, но было даже у Васеньки прозвище — химик — по этой его страсти. Жаль только, в химии он ничего не смыслил, едва-едва тройку натянули. Как говорила едкая химичка: “Прощаю тебя по скудоумию твоему”.