Новый Мир ( № 4 2009)

Засыпал я с трудом: сердце болело. Мембрана между комнатами пульсировала, как аорта.

Утром я проснулся один. Светка давно ушла в школу, жена — на работу. Мне тоже пора было быстренько собираться, но я не мог уйти, оставив все так, как было, оставив без изъяна эту атмосферу отчуждения и ужаса, которая сохранялась даже в этой утренней немоте.

Надо было что-то придумать.

Я взял листок бумаги и нарисовал девчонку, чем-то похожую на Светку, во всяком случае, такую же рыжую, как она, с улыбкой во весь рот, и написал: “Светка, привет!”

Вот целый год она вставала утром, готовила себе завтрак и уходила одна в эту темень, в этот мороз — думал, наконец, я. И никто ей не сказал: “Светка, пока!”. А потом, когда уже опять темно, она подходила к дому, а в окнах — темнота, и за дверью темнота, и никто не встречал ее горячим чаем и не приветствовал: “Светка, привет!”

Я положил свой рисунок на столик у входа, чтоб она сразу увидела.

Рисунок был так себе, но видит бог, я всего себя вложил в это приветливое лицо.

Могло подействовать.

А могло и нет. Я вдруг с ужасом представил себе: она сминает рисунок, как слишком уж явное заигрывание, сминает, бросает в мусорное ведро, уходит к себе, ложится на кровать и отключается для общения, включая телевизор.

Когда я пришел с работы, Светка стояла на кухне и готовила себе какую-то еду.

— Привет, — сказала она первая и чуть улыбнулась: уголком не губ даже, а глаз.

Она простила меня! Я готов был броситься к ней и расцеловать, но почему-то не сделал этого, а расплылся в глупой улыбке и только сказал:

— Привет…

Она заговорила первая: и о том, как дела у нее в школе, и какие отношения с учителями, и еще о чем-то…

Я слушал с благодарностью и думал: господи, как хорошо, что у нас такоймудрыйребенок… Жена, вернувшись с работы, поняла, что что-то важное произошло и мы больше не в ссоре, и своими мягкими усилиями окончательно восстановила в доме мир.

На следующий день я оставил на столике еще один рисунок человечка.

И на следующий день — еще один. Теперь, когда Светка приходила из школы, она была не одна: человечек встречал ее.

День на третий я сказал:

— Слушай, тебе, может быть, неприятно, я не настаиваю… Но мне на самом деле хочется, чтобы ты прочитала “Героя нашего времени” целиком. Потом ты не успеешь. Всегда будет некогда. Есть только один шанс — сейчас. Поверь.

— Я прочитаю, — как бы давно зная свой ответ, сказала она. — Только не сегодня, ладно?

— Ладно, — сказал я. — И, кстати, дай-ка мне Лермонтова, я должен освежить в памяти…